Работа №13

[Durarara Festival]

Название: Эрот
Пейринг | Персонажи: Шизуо/Изая, Масаоми Кида, Кёхей Кадота, Шинра Кишитани, Селти Стурлусон
Жанр: ангст, драма, фантасмагория, death-fic
Рейтинг: R
Дисклеймер: отказываюсь
Саммари: Твой мир, твой сон, твой бред, твой стон рождают меня - я кукла твоя (с)
Авторские примечания: 1) ООС, AU 2) вдохновлено вот этой заявкой на однострочниках - Т5-43 AU Шизуо | Изая. Шизуо – папа Карло, Изая – Буратино. 3) автор посыпает себе голову пеплом и заранее извиняется перед заказчиком и читателями – так получилось…
Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

текст песни Roman Rain - Кукла

- Шинра, я понимаю, просто дай мне еще немного времени, - высокий блондин в двух черных ботинках и одном щегольском костюме-тройке быстрым шагом преодолел вестибюль выставочного зала, толкнул рукой звякнувшую дверь и оказался на улице.
- Шизуо, выставка состоится через четыре дня, аукцион – через неделю! У меня нет таких денег, - на другом конце провода голос собеседника приобрел виноватые нотки. – Ты же знаешь – после рождения Мари мы с Сэлти немного поиздержались…
- Такси! – он быстро сбежал по ступенькам, распугивая наглых голубей и примостившиеся стайки студентов, вдыхая горячий воздух сумасшедшего июля и перехватывая машину у спешащей с другой стороны девушки.
Да, конечно же, он знал про траты.
- Восемьдесят девятая восточная, - блондин упал на заднее сидение и назвал улицу.
Шинра Кишитани, старый школьный друг, не так давно женился на девушке своей мечты. Селти Стурлусон, и правда, была чудесным человеком, интересным собеседником и настоящим другом, обладая, по мнению Шизуо, только одним существенным недостатком – она абсолютно не умела готовить. Впрочем, сей изъян она старалась исправить, как могла, по выходным заваливая обеденный стол кулинарными книгами, скорлупками яиц, неизвестного предназначения приправами и прочим скарбом домовитой хозяйки, искренне старающейся не спалить плиту и, вместе с ней, всю квартиру. Именно поэтому, после рождения Мари, Шинра наконец-то вздохнул свободно и убрал номер пожарной тревоги с кнопки быстрого вызова в телефоне. Времени на кулинарные эксперименты у Селти попросту не осталось.
И сейчас они купили дом.
- Вот подрастет малышка, я сделаю ей качели на заднем дворе, - Шинра улыбался, глядя на баюкающую ребенка жену, а Шизуо удивлялся, что пропустил момент, когда его старый добрый друг-весельчак Кишитани успел стать настолько взрослым.
- Конечно я знаю, прости… - ему действительно было ужасно неудобно просить денег в долг именно сейчас, но другого выхода скульптор-авангардист Хейваджима Шизуо просто не видел. – Ну, может быть, хотя бы не всю сумму, а половину? Я верну, клянусь, сразу после аукциона! – в общем, у него была причина делать такие смелые заявления. Особо модным он еще не стал, большинство работ проходили, грубо говоря, ширпотребом. Но некоторые творения своими сборами окупали сразу всю коллекцию, умудряясь накормить и одеть автора, а так же окупить собой материал для будущих произведений искусства.
- Хорошо, - Шизуо прямо увидел, как его друг снял очки и потер переносицу. – Приезжай завтра, я сниму деньги со счета.
Шизуо сжал трубку и зажмурился, счастливо улыбаясь.
- Ты настоящий друг.

***
А вот чая он не купил.
Досадливо хлопнув дверцей шкафчика, Шизуо решил обойтись молоком. Нет, он очень его любил, но июль в этом году стоял совершенно убийственный – столбик термометра не опускался ниже тридцати трех даже ночью, уже третью неделю, солнце палило как сумасшедшее, а на деловых встречах все же надлежало быть при параде. Придя домой, Хейваджима за пару метров обходил шкаф с висящим в нем костюмом-тройкой. Жалко, чай не купил – холодный зеленый так хорошо освежает… Шизуо крякнул. Нет, обратно в это пекло он не сунется.
В доме работало два кондиционера.
Переодевшись и прихлебывая на ходу прохладное молоко из белой кружки, Хейваджима направился в мастерскую. Ну, собственно, мастерской это можно было назвать очень с натяжкой – денег на полноценную студию ему все же не хватало, поэтому для этих нужд пришлось отвести самую маленькую комнату в доме. В общем, она была вполне ничего – удобная, светлая, вся близко… Только захламлялась на удивление быстро. Поэтому уже доработанные фигуры скульптор перетаскивал в зал, ближе к выставкам начинающий напоминать лес сюрреалистичных деревьев.
Собственно уже и сейчас, пробравшись мимо странного подобия часов и пучеглазой коряги, он осторожно открыл дверь и шагнул в святая святых. Завершить оставалось всего лишь одну работу – Хейваджима волосы на себе рвал, но никак не мог выбросить из головы идею о человеческой фигуре в полный рост. То, что на создание этого творения его вдохновил миф об Эроте, он старался не вспоминать. Ну правда, разве можно было сравнивать пухлощекого коварного младенца, обладающего самым страшным оружием и самым невинным видом, и юношу, стоящего на невысоком постаменте? Шизуо обошел вокруг статуи, придирчиво оглядывая каждый сантиметр обработанного мрамора. Совершенно не похожи. Получившийся юноша был худ, даже скорее тощ, все черты имел весьма угловатые, какие-то острые, болезненно-хрупкие. Напоминал резкий росчерк пером по бумаге.
Хейваджима сделал еще глоток, поставил кружку на подоконник и закурил. Самое сложное всегда начиналось именно в этот момент – момент раздумий и внутренних терзаний между идеалом общественным и личным. «Тоже мне, Эрот – кандидат в жертвы анорексии» - мысленно фыркнул он и решил все тут же разломать. «Тоже мне, мастер – не можешь даже отстоять свое творение!» - пришла спасительная мысль, и Шизуо положил молоток. Усмехнулся. Затянулся. Нет, он действительно любил это свое произведение. Любил, потому что это первый настоящий человек, вышедший из-под его резца. Любил, потому что бережно вытачивая мельчайшую деталь, делал статую все более и более похожей на реального молодого юношу. Любил, потому что никогда, ни при каких обстоятельствах не смог бы больше повторить эту кривую, предвкушающе-злорадную усмешку на тонких губах. Кажется, у статуи даже был взгляд. Хейваджима зажмурился и попытался представить, как именно мог бы смотреть на него парень, будь он действительно живым человеком, а не холодным мраморным изваянием.
Очень внимательно. Чуть прищурившись. С насмешкой во взгляде, как будто знает все и про всех в этом несчастном маленьком мире… И абсолютно без страха.
- Ненавижу тебя, - он хмыкнул, сдавливая сигарету в пальцах и хватаясь за самый тонкий резец.

***
Телефон терялся в складках одеяла, падал, закатывался под кровать, но все равно продолжал звонить. Кто бы его разбил…
Шизуо, гусеничкой скатившись с кровати, проклял Белла, группу Раммштайн и сенсорные мобильники, пообещав себе при случае непременно купить обычный, кнопочный сотовый. «Стационарный тебе» - злорадно гыгыкнул внутренний голос и уснул. А вот Хейваджима наоборот, услышал в трубке голос Шинры и резко проснулся, хватая рукой будильник.
- Прости, прости, я сейчас приеду!
- Чем тебя ткнул твой Эрот - мраморным ногтем? – Кишитани впервые замечал, чтобы его друг засиживался за своим творением чуть ли не сутками.
- Уже бегу! – спутанное коконом одеяло так и осталось лежать посреди комнаты, а большая бабочка-Шизуо порхала по квартире, собираясь наведаться в гости.

***
Дверь такси хлопнула, Хейваджима поправил синие солнечные очки и нажал на звонок.
- Да неужели… - несмотря на показное недовольное ворчание Шинры, было заметно, что он-таки рад видеть нерадивого приятеля, за своим творчеством забывающего обо всем на свете.
- Это единичный случай, - поднял вверх руки Шизуо, как бы защищаясь от возможных нападок. – Я заработался немного.
- Смысл столько сидеть над скульптурой, которую потом все равно продашь? – непонимающе развел руками Кишитани и пригласил друга в дом.
- Привет, принцесса! – Шизуо улыбнулся, садясь на корточки и протягивая подползшей к нему Мари новую погремушку. Девочка радостно заагукала, схватила приобретение и тут же принялась облизывать.
- Хейваджима! – прогремевший голос нельзя было спутать ни с чем. Приняв самый невинный вид, явно чем-то провинившийся Шизуо поднял глаза на нависшую над ним карающим мечом Селти Стурлусон.
- Привет.
- Еще раз ты дашь моему ребенку игрушки неизвестно откуда, заставлю неделю кипятить ей бутылочки! – несчастная погремушка была отобрана и отправлена на жестокую стерилизацию. Мари заплакала.
- Ну-ну, милая… - Шинра взял ребенка на руки и начал укачивать. Сам он выглядел не менее виноватым, что, как отец, смог допустить такую оплошность. – Не надо плакать, сейчас мама отдаст тебе игрушку…
Бесполезно. Обиженный ребенок только сильнее расстраивался и заходился слезами, с каждой секундой повышая тон и заставляя Шизуо вжимать голову в плечи
- А дай я попробую! – не выдержав, он забрал девочку себе на руки и неумело там устроил.
- В тебе впервые проснулись чувства крестного? Ты на солнце перегрелся? – Шинра усмехнулся, наливая обоим чай и усаживаясь, наконец, спокойно на диван.
- А почему бы и нет? В конце концов, Мари – почти моя племянница. Касука явно не торопится обзаводиться потомством, - Хейваджима аккуратно укачивал резко успокоившуюся девочку, с интересом исследователя тягавшую его за необычно светлые пряди.
- А на Селти ты не обижайся, - глядя на все это, чуть улыбаясь, тихо вещал Шинра. – Она с появлением ребенка превратилась… - он понизил голос и параноидально огляделся. – В курицу-наседку!
Шизуо захихикал и тут же зашипел от боли – малышка слишком сильно потянула его за волосы, а Шинра, как будто сказал что-то совершенно ужасное, зажал себе рот рукой.
- Все нормально, друг, враги не пройдут, - отцепив кулачок ребенка от своих прядей и все еще посмеиваясь, Хейваджима не удержался и зевнул. Кишитани посмотрел с укором.
- Скорей бы уже выставка. Избавишься от этих твоих кровопийцев, хоть жить легче будет.
- После выставки они еще вернутся ко мне. Аукцион только через неделю.
- Да, я знаю. Но ведь работу над ними ты уже закончишь, - Шинра поднялся, достал из ящика секретера пухлый конверт и протянул его другу. – Здесь половина того, что ты просил. Прости, больше помочь ничем не могу – у меня ребенок, а жизнь в последнее время стала намного спокойнее.
Кишитани был талантливейшим хирургом, настоящим профессионалом своего дела. Он зашивал самые сложные раны, использовал суперсовременное оборудование, в любой момент мог сорваться на работу… Беда была только в том, что молодой гений оперировал незаконно. Результаты бандитских столкновений, расправы над наркобаронами, нежелательная поножовщина – все эти люди были его постоянными клиентами. Шинра не делал различий, кто перед ним, он просто спасал человеческую жизнь, такую же, как много миллионов других. Спасал, как умел. А умел он мастерски.
- Спасибо.
***
- Знаешь, я тебя уже действительно ненавижу. Деньги, на которые нормальная семья из четырех человек может жить месяц, я угрохал на тебя. Ну, не на тебя, на резцы. Будь добр, ответь мне взаимностью на такую щедрость.
Велеречивостью Хейваджима Шизуо никогда не отличался. Однако же, никто не знал, что со своими творениями мастер иногда разговаривает. Чаще процесс создания очередного шедевра проходил в сосредоточенном молчании, изредка прерываемом нецензурными выражениями, и выходами покурить. Но встречались и экземпляры, которым перепала от создателя пара действительно ласковых слов. Черепаха со слонами – олицетворяющая собой древнюю модель мира, изогнутый под непонятным углом цветок… Работа спорилась, вдохновенные образы легко и просто выходили из-под резца или станка Хейваджимы, заставляя того устало улыбаться и жмуриться солнышку. Тогда была весна.
Жестокое дневное светило, казалось, поставило себе целью изничтожить Нью-Йорк и его обитателей еще до конца второго месяца лета. Шизуо вытер пот.
- А знаешь, я ведь мог бы уже и не прикасаться к тебе, Эрот. Ты завершен.
Он отошел на пару шагов и оглядел статую. Обнаженный юноша. Пальцы левой руки чуть касаются бедра, голова склонена на бок, рваная челка нависает над глазами. Поза расслабленна, как будто он просто отдыхает, нежится, впитывая в себя палящие лучи июльского солнца. Он кажется тонким и безобидным. Светлая, почти без прожилок, мраморная кожа его светился, он словно дышит, забирая на себя все внимание, при этом делая вид, что он тут ну совершенно ни при чем. И только кривая ухмылка выдает натуру напряженного, готового в любой момент броситься хищника.
- И не говорить с тобой - тоже.
Хейваджима внезапно смутился.
- Не смотри на меня, - погрозил он статуе, и хотел было набросить на нее покрывало, но… - Я сказал, не смотри на меня, да еще так жалобно!
Шизуо подумал, что ему пора лечить нервы. А еще, он, кажется, перечитал мифов. Так и оставив ткань валяться в углу, он вышел из комнаты. Пора было пить молоко – чай он, разумеется, снова не купил.

***
Шизуо сосредоточенно стирал пыль и мраморную крошку со статуи. Эрота, разумеется. Все остальные произведения мастера уже давно были протерты, аккуратно упакованы и дожидались своей очереди на транспортировку в выставочный зал. Самое главное творение этого своего сезона, да и, в принципе, пока еще вершину всего своего творчества, Хейваджима решил оставить напоследок.
Мягкая кисточка пробегала по складочкам и впадинам, задевала тонкую фигурку амура везде, заставляя щеки скульптора чуть розоветь – ему казалось, он совершает какую-то совершенно непотребную процедуру, неприемлемую… запретную… манящую.
Вылив себе на голову стакан ледяной воды, он пришел в себя.
- Да какого черта? – страдальчески глядя в зеркало, вопросил Шизуо у отражения. Высокий блондин в сандалиях на босу ногу только тяжело вздохнул в ответ.
- Мистер Хейваджима, простите за беспокойство, все готово? – это заглянул нервничающий водитель – он и его двое помощников помогали Шизуо переносить в машину приготовленные скульптуры.
- Да, да… - немного рассеянно отозвался блондин, все еще окидывая недоверчивым взглядом свое главное творение. Чего-то не хватало. Одной, незаметной, самой завершающей черточки…
Шизуо тряхнул головой, решил, что после выставки обязательно все поправит. А может, это у него уже просто глаз замылился. Он нацепил очки.
- Поехали.

Продолжение в комментариях.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №12

[Durarara Festival]

Название: Путь в Вальгаллу.
Персонажи: Изая и многие.
Жанр: AU-концовка
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Отказываюсь от всех и всего.
Саммари: Это альтернативный конец 24 серии сериала + зарисовки о жизни информатора, которые имеют место быть.
Авторские примечания: Я писал это все в попыхах, скорее всего все это ужасно скомкано. К тому же, у меня привычка смешивать стили Паланика и Блока, ха-ха. Если проще - мне стыдно.

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

Вы слышали историю про двух мексиканцев?
Эти мексиканцы, они обвиняли друг друга в жульничестве.
Один из них, вспылив, предложил решить дело более простым способом, чем бессмысленная ругань – смертью. Второй согласился.
Следующим утром эти два мексиканца стояли на станции, чтобы купить билеты на самый ранний поезд и отправиться в какую-нибудь глушь, где полиция не сможет отловить их в случае чего. Один мексиканец, тот, который не был вспыльчивым, он купил всего один билет. В один конец. И, конечно же, второй не упустил возможности посмеяться над этим:
«О, ты уже знаешь, что не вернешься, верно? А я вот всегда покупаю два билета и всегда возвращаюсь. А ты, кажется, обречен».
Тот мексиканец, который купил всего один билет, он помолчал немного, а потом, выразительно посмотрев на своего «товарища», ответил.
Он сказал:
«Обычно я покупаю всего один билет потому, что моему компаньону второй еще ни разу не понадобился, и я забираю его себе».

Изая. Он был таким же, как тот мексиканец с одним билетом. Люди, связи, деньги, положение, информация – все это, весь этот мир являются лишь вспомогательной ступенью для достижения его цели. Он получил свой билет при рождении. Но свой второй билетик Изая собирается непременно получить, даже если ради этого придется уничтожить все ступени.
Изая. Он не из тех, кто сдается.
И переставляя фигурки на его собственном миниатюрном поле боя, он собирался достигнуть своей цели. Все, что ему нужно – это послушание его фигурок.
Хорошие фигурки должны перемещаться так, как хочет этого Изая.
Это – нерушимый закон.
Закон гласит: Изая всегда является хозяином положения, даже если положение немного выходит из-под его контроля.

______


Ты - тупица.
Тупица.
Одноклеточное.
Вот таким аудиотренингом иногда занимается Изая. Если умная мысль не приходила к нему в голову, он ругал себя. Точнее - свои умственные способности.
Это помогало. Самолюбие - дело тонкое. Изая знал об этом не понаслышке. А еще Изая был отличным манипулятором. Мог манипулировать другими, а мог и влиять на самого себя, обманывать собственные чувства, но при этом знать абсолютную правду. Так он считал.
Он говорил себе: Ты тупица, Орихара Изая. Глупее тебя нет человека.
Ну, разве что, Шизу-чан.
Он говорил себе: Ты даже глупее Шизуо. Ты глупее всех этих невозможных людишек.
Обычно мысль приходила, и он ловил свое бинго. Потому что на самом деле Изая не был тупицей.
Разок крутанувшись на стуле, он уставился в толстую синюю папку. Статьи из газет, вырезанные абзацы из книг, фотографии, подборка легенд, различные распечатки, личные заметки - все, что с таким трудом было собранно лично Орихарой. Вся самая необходимая информация. Его цель. Его мечта. Самое сокровенное - в этой папке. Второй ящик справа.
Изая искал путь к Вальгалле, раю из скандинавской мифологии.
Кто, если не он? Судьба подарила ему замечательный шанс – он был лично знаком с дюллаханом.
Все, что ему остается, это устроить войну, поместить туда Селти и вернуть ей голову. Воспоминания, хранимые в ее голове, нахлынут на нее. Такое психологическое давление на бедную Селти, которая вот уже сколько лет пытается почувствовать себя человеком, будет колоссальное, и под напором эмоций Стурлусон будет неуправляема.
Вот тогда-то Изая и должен погибнуть от руки самой дюллахан, и как человек, вернувший ей голову, она переправит его в Рай.
Однажды Изая уже видел, как убивает Селти. Ее коса разрывает душу, не оставляя видимых следов на теле.
Ты просто падаешь, словно в обморок. Только смотришь в одну точку, а зрачок неестественно расширяется, становится почти во всю радужку.
Вот оно, его бинго.
Все, что нужно – это устроить маленькую войну.
______

Когда ночь опускается на этот пропахший грязными тайнами город, и дневной свет уступает холодной тьме, с яркими отблесками фонарей, Орихара все равно не включает лампы в комнате. Ему нравится сидеть вот так – в тишине, прерываемой только тихим гудением компьютера, и темноте, разрываемой только яркой подсветкой монитора. В этом свете его лицо – могильно-белое, а глаза – неестественно блеклые.
Изая зевает, прикрыв рот кулаком. Зевает раз, зевает два.
Сонливость – первый признак брюшного тифа.
Хроническая усталость – туберкулез. Интересно, а Шизуо чувствует постоянную усталость? Конечно же, да.
Красные глаза – менингит.
Беспричинная тревога – почечная недостаточность.
Это рассказывал ему Шинра, еще когда они учились в старшей школе. Они сидели у него дома на диване, и Шинра аккуратно обрабатывал ранки на руках Изаи. Кишитани говорил, что боль в области корня носа и скуловой кости – это гайморит.
Постоянная жажда – это диабет.
Шинра говорит: даже простая головная боль может быть первым признаком опухоли мозга в будущем.
Отдышка и учащенное сердцебиение – первые признаки сердечных заболеваний.
Забываешь ключи, очки, мобильник – тебя ждет болезнь Альцгеймера.
Потливость, раздражительность, потеря веса – проблемы с щитовидкой.
Изая сидит молча – запоминает. Нет, ему вовсе не интересно знать, что если он слишком часто зевает, то непременно подхватил брюшной тиф или еще что. Просто он привык запоминать. С некоторых пор он убедился, что информация правит в этом мире. Так что она никогда не бывает лишней.
- Вообще-то, меня не очень интересуют обычные человеческие болезни, - Шинра щурится от яркого света, который как прожектор сцену, залил эту комнату. – Хоть я и люблю лечить людей.
Шинра смотрит на Орихару, который смотрит в зеркало, в котором он видит Шинру.
- Так уж и лечить? – Изая все еще наблюдает за Шинрой в зеркале. Он наклеивает пластырь на очередной порез.
- Ха-ха, вроде того. В любом случае, Селти намного прекраснее всех них.
Он снова щурится, только уже от удовольствия. Его очки бликуют на солнце и пускают солнечных зайчиков на его щеки.
Шинра. Он весьма интересный. А еще Изая уже давно заметил эту девушку-байкера, которая крутится около него. Точнее – он, Шинра Кишитани, вьется вокруг нее, как дикий виноград вокруг балкона Джульетты.
Эта девушка, Селти, никогда не снимает свой шлем. А еще она не говорит – печатает на коммуникаторе. Изая так и чувствует, что все это неспроста и что это могло быть увлекательным и интересным. Для него, конечно.
Тогда Изая и увлекся кельтской и скандинавской мифологиями.
А вы знали, что изначально валькирии были зловещими духами сражений, ангелами смерти, получавшими удовольствие от вида кровавых ран? В конном строю они проносились над полем боя, словно стервятники, и именем Одина вершили судьбы воинов. Избранных героев валькирии уносили в Вальгаллу - "чертог убитых".
Немного позднее валькирии представлялись девами-щитоносцами Одина, которые подавали избранным героям еду и напитки в пиршественном зале Вальгаллы. Они кружили над полем битвы в облике прелестных дев-лебедей или всадниц, скачущих на великолепных жемчужных конях-облаках.
Эти легенды Изая переплел с легендой о дюллахане.
Взахлеб зачитываясь мифами, он вырезал особо интересные моменты и складывал их в синюю папку, что сейчас лежит во втором ящике справа.
Именно тогда Орихара решил проложить путь в Вальгаллу.
______

Ночь в Токио - даже жарким летом - прохладная. Холодный влажный ветер веет с моря, остужая город, вскипевший за день от безумного людского ритма жизни. Грязные улочки, темные ниши подворотней, черные пятна ни то грязи, ни то крови. Орихара недовольно морщится.
Люди. Только и умеют, что кричать, негодовать, страдать и истекать кровью. Но даже это - это! - нравилось Изае.
Орихара сидит на пыльном краю крыши, болтает ногами над развернувшимся перед ним грязным переулком, насвистывает приставшею песенку.
Люди. Во всей своей красе. Все закоулки их душ, запертые двери их сознания, открытые окна их чувств, хлопающие ставнями от каждого выбивающего из колеи поступка – все это нравилось Орихаре.
Он проводит ладонью по парапету крыши, на котором сидит. Смахивает бетонную крошку вниз – на пятна грязи или крови на асфальте, кто знает. Отряхивает ладони.
Люди. За ними было интересно наблюдать. Изая вовсе не чувствовал себя мальчиком-батаником, следящим за муравьишками под своими ногами. Он не испепелял их преобразованными от лупы лучами солнца. Для него каждый человек был индивидуумом со своими ключиками.
Изая любил их всех. Всех по отдельности.
Изая откидывает крышку мобильника, тусклый свет освещает его лицо. На электронных часах 22:34. И с минуты на минуты появится один из тех самых индивидуумов, которых так любит самый молодой информатор во всем Токио.
Совсем скоро у Изаи появится компания на этой грязной и пыльной крыше.
Дверь где-то за спиной тихонько скрипит, и Изая слышит тихий, неуверенный стук маленьких каблучков.
Тяжелая металлическая дверь с хлопком закрывается. Каблучки неуверенно спускаются по лестнице на площадку крыши, отбивая осторожные стук-стук. Изая не оборачивается, делает вид, что глубоко ушел в свои мысли. Сегодня его роль до невозможности проста, как и всегда: юноша, которого все забыли, которого все бросили, без родителей и родственников; мальчик без будущего, мальчик, потерявший смысл жизни и мечтающий умереть.
- Акира? - пищит нежный женский голосок из-за спины. - Это ведь ты?
Акира. Так он представился девчушке на безграничных просторах Сети.
Ее проблемы были не более чем заурядные. Родители не обращают внимания ни на дочь, ни друг на друга - погружены в работу с головой. А она, дурочка, не видит смысла в своей жизни, и гормоны играют с ней - так и тянут навернуться с чего-нибудь повыше, сломать шею, и посмотреть, как отреагируют на кончину любимой дочурки ее глупые родители, которые кроме работы ничего не замечают.
Посмотреть уже с небес, конечно.
Ну, а Изая что? Он ничего, просто друг из Сети, который понимает - ведь судьба его так же трагична, как и у девушки. И навернуться он ей поможет, и на родителей ее вместе с ней посмотрит. С попкорном, там, на небесах.
Изая медленно встает, подходит к ней. Она одета в легкую белую кофточку поверх светлого платьица в цветочек. Холодно, наверное. Орихара протягивает ладонь для рукопожатия.
- А ты Киоко, верно?
Девушка неуверенно кивает и протягивает руку в ответ, но вместо того, чтобы пожать ее, Орихара целует тыльную сторону ладони. Девушка покрывается румянцем, едва заметным в тусклом свете фонаря, висящего над входом на крышу.
Изая. Он просто набивает себе цену. Для Киоко он будет казаться идеальным: похожие судьбы, понимание, родство между душами; вежливый симпатичный юноша.
Девушки. Они такие влюбчивые.
- Знаешь, ты намного красивее, чем я предполагал, - Изая кладет руку ей на плечо и заглядывает в глаза обманчивым мечтательным взглядом. – Возможно, встреться мы в другое время в другом месте, я бы пригласил тебя прогуляться по крышам под луной.
Киоко заворожено смотрит Изае на губы. Орихара мысленно ухмыляется: еще немного и можно наносить контрудар.
- Но..
Изая. Он тянет слова, чтобы девчушка не смогла сразу вникнуть в их суть.
- Но мы пришли сюда, чтобы умереть, так?
Изая. Он тянет девушку к краю крыши, пока она пытается переварить фразу.
Она резку вскидывает голову. Ну, наконец-то.
- Нет, стой!
- М-м-м?
Изае дорого стоит держать лицо сейчас. Как же ему хочется расхохотаться.
- Что такое? Разве не ты хотела расстаться с жизнью поскорее?
- Да, но.. – она смущенно отводит взгляд. – Может..
- Может, что?
Изая. Его губы подрагивают в попытке сдержать ухмылку. Его вот-вот начнет душить смех.
- Может, нам стоит выбрать другой день для прыжка?
Изая. Он делает очень расстроенный и озадаченный вид.
- Но мы хотели спрыгнуть сегодня, - он делает акцент на слове «мы». – Ну, как же так..
Изая. Он ухмыляется.
- Ведь ты так хотела расстаться с жизнью.
Изая говорит:
- Давай.
Изая почти выкрикивает:
- Прыгай!
Орихара тянет девчушку за руки сначала на себя, а потом выталкивает вперед, туда, где крыша обрывается.
Киоко вскрикивает, когда чувствует, как медленно теряет опору, и понимает, что сейчас упадет. Она зажмуривается, напрягаясь всем телом. Но.
Она не падает. Изая держит ее за руку.
Орихара смеется. Громко и заливисто. Наблюдать за этой прекрасной палитрой эмоций, что разлилась на лице девушки за эти пару секунд, было презабавно.
Изая. Он так любил неприкрытые человеческие эмоции: сомнения, терзания виной, страх, отчаяние. Он сам подкидывал людям идею, сам же и отбирал ее, оставляя их ни с чем, полностью зависимыми от него. Давал им шанс и забирал все возможности. Да, именно так и должно быть. Вот она – власть. Видеть, как на открытой ладони, все их чувства и переживания, давить им на болевые точки и смотреть. Смотреть, как же они поступят дальше. Живое кино, получше 3D.
Изая смеется и вытаскивает Киоко обратно на крышу. Она дрожит.
Брюнет проводит пальцами по ее мокрой от слез щеке и говорит:
- Просто помни, что есть вещи, от тебя не зависящие, вещи, которым наплевать на твое мнение, и вещи, требующие твоего точного и уверенного решения.
- Акира.. – шепчет девчушка.
- Ах да! Я не Акира, - Изая кидает фразу, уже поднимаясь по лестнице к выходу с крыши.
- Тогда, кто?!
Киоко срывается на крик. Этот чертов парень, да что он вообще творит? Что он удумал? Где тот милый Акира, который понимал ее с полуслова, который поддерживал ее, который казался ей единственным понимающим ее человеком на Земле? Но Изая лишь хмыкает в ответ, и тяжелая дверь с грохотом закрывается за ним.

Дома, стоя под теплым душем, Изая мечтательно облизывается, вспоминая тот водоворот эмоций, что он видел в глазах глупой девочки. Он не остался там смотреть, спрыгнет она или нет. Встреча с ней была лишь маленькой подпиткой перед большой игрой, которая должна была вот-вот состояться.
Сейчас, стоя под душем, он буквально чувствовал, как власть над чувствами и эмоциями течет по его рукам. Стекает липкой массой по пальцам, капает куда-то вниз и исчезает в водостоке вместе с водой.
Вседозволенность. Вот, что чувствовал Изая.
И это невероятно захватывало.
______


И вот когда Селти въезжает на склад, когда Микадо спрыгивает с мотоцикла, когда Анри подбегает к нему.. Когда всю четверку, состоявшую из Стурлусон, Рюгамине, Сонохары и Масаоми, окружают Желтые платки.. Когда Кадота и его верная команда начинает драку с Желтыми.. Орихара выходит на свет, где всего минуту назад стоял новоиспеченный лидер Желтых платков. Его импровизированная сцена, его последняя игра. Сегодня он собирается уйти из Большого Театра, получив свою высшую награду – тот самый второй билет. Орихара даже точно не знает чего ждать от мира, в который он стремится. Зато он точно знает, что ему туда нужно и что он единственный, кто способен туда добраться, у кого хватит духа на этот безрассудный отчаянный шаг. Хотя – ха-ха - кто тут еще безрассудный. Он или они, люди, которые не видят дальше собственного носа?
И Изая уверен в ответе.
Это как дважды два.
Как нерушимый закон Орихары Изаи.
Он здесь, и он выйдет победителем. В этом нет сомнений.
У его ног лежит небольшая спортивная сумка.
Пока люди где-то под ногами Изаи копошатся, стараясь отвоевать что-то, что не имеет значения, Селти оглядывается по сторонам.
- Эй, всадник!
Голос Орихары разносится по помещению, и люди под "сценой" замираю. Они глядят то на него, то на Стурлусон.
Масаоми сидя где-то в пыли, сжимает зубы. Изая отчетливо чувствует, как его взгляд делает в нем одну дырку за другой. Но это не интересует информатора. Изаю не особо интересуют неудачники.
Орихара ухмыляется
Орихара произносит:
- У меня есть кое-что для тебя, всадник!
Он наклоняется, чтобы расстегнуть все застежки, ремешки и «липучки» на сумке.
Он запускает руки в темное нутро и, не торопясь достает то, отчего Селти напряженно замирает.
А спустя секунду её всю передергивает.
И если бы у нее были глаза, Изая бы поклялся, что она сейчас не верит им.
У Изаи в руках голова.
Аккуратный край плоти, словно голову отсекали тончайшим лезвием.
Ее голова.
Которую она ищет не первый десяток лет.
Она у Изаи.
В этот самый момент Изая чувствует, как дрожит голова в его руках, видит, как темная тень из оборванной шеи тянется к телу. Изая чувствует, как воздух вокруг уплотняется от напряжения.
Капелька пота бежит по виску информатора. Это опасная игра.
В этот самый момент Изая кричит:
- Эй, всадник!
Изая кричит, надрывая связки, разрывая воздух вокруг своим голосом:
- Держи!
И Орихара подбрасывает голову вверх.
В этот самый момент информатор ощущает даже кончиками пальцев колебания воздуха, вибрации безумия, наполняющие помещение.
Изая почти слышит, как Селти кричит его имя с ненавистью и бешенством.
Почти - потому что у нее нет рта. Потому что обычно она пишет на коммуникаторе.
В этот самый момент люди внизу начинают бессмысленную драку опять.
Никто из них не знает, почему они это делают, но Изая уверен - так на людей влияет сила войны: отчаяние, ощущение смерти.
Пока Селти одним рывком пытается достичь своей цели, головы в руках Изаи, она практически едет по головам.
Ее шлем падает куда-то вниз, исчезая желтым пятном под ногами людей, которые теряют свою человечность прямо сейчас.
Ее мотоцикл ревет. Но это рев не мотора – животного.
Орихара смотрит на любимую троицу в центре зала. Время для него замедлилось сейчас.
Он видит, как Микадо, глядя отрешенным взглядом куда-то вперед, махает кулаками. Он, возможно, дерется в первый раз. Возможно, в последний.
Микадо кричит.
Потому что его душа, кажется, вот-вот разорвется от боли и смерти, что он ощущает каждой клеточкой своего сознания.
Масаоми бьет точно, каждый удар поражает цель. Изая слышит, как хрустят носы и костяшки пальцев.
Кида крепко сжимает зубы. Кажется, что еще немного, и они будут крошиться.
Анри впервые смотрит вперед без сомнений, но ее взгляд – пустышка. Как и она сама сейчас. Изящный меч ровно рассекает воздух и тела всех, кто подвернулся под удар. Слышится тихий звон – так поет клинок.
И Изая думает, что это лучшее представление в его жизни.
- Иза-а-а-ая!
Информатор поворачивает голову на зов. Но все, что он успевает заметить – это стремительное движение справа налево.
А потом Изая чувствует жжение, где-то пониже груди. Он захлебывается собственным дыханием и начинает медленно заваливаться назад.
Оседая на пол, он видит его Валькирию. Грациозная, она сжимает в руках косу, смотря на человека, принесшего ее голову, с неверием.
Все, что видит Орихара в ее глубоких бирюзовых глазах – ненависть.
Мимо Орихары стремительно проносятся прохудившийся потолок и обшарпанные стены. Краем зрения он замечает, как люди все еще бьются друг с другом, стараясь выжить.
Они снова борются за что-то, не имеющего значения.
Изая тяжело опадает на заплеванный пол. Яркий грязно-зеленый свет слепит глаза.
Орихара сгорает изнутри прямо сейчас.
Он чувствует, как рвется его душа, распадаясь внутри него.
Последнее, что он видит перед тем, как замереть, прекращая биться в слабых конвульсиях, - это ослепительно-бирюзовые глаза его Валькирии, окантованные ненавистью.

Изая открывает глаза, но ничего не видит.
Изая пытается кричать, но не слышит.
Изая даже не чувствует собственного тела.
Он вдруг понимает – место, где он находится, это Пустота.
Абсолютное Ничто.
Он не чувствует себя, но чувствует холод.
И.. где же его Рай? Почему сейчас он вязнет здесь, вне пространства и времени?
Что он здесь делает? Ведь сейчас он уже должен был нежиться в Вальгалле.
Неужели..
И Орихару вдруг озаряет.
Его бы сказал, что его окатило холодной водой, но он не может.
Селти не перенесла его в Вальгаллу. Она, подчиняемая собственной ненависти к нему, информатору, и считая, что это он забрал ее голову, просто выслала его.
Она не сочла его достойным Рая.
Обрекла на вечное существование в полном одиночестве в безвоздушном пространстве.
Орихара Изая. Он проиграл?
«Нет. Нет, не может такого быть. Я ведь продумывал все до мелочей. Отсюда должен быть выход. Я же не могу погрязнуть в этой темноте навечно, верно? Нет. Нет, черт возьми!»

______

Том стоял на углу банка, дожидаясь Шизуо. Он сам виноват, что пришел на десять минут раньше.
Прошел уже месяц с тех пор, как последний раз видели информатора Орихару Изаю.
И если честно, то Икебукуро стал более спокойным районом.
Больше не разъезжал по бесконечным бетонным дорогам безголовый байкер, не видно было больше улыбчивой троицы детей, что весело разговаривала с Саймоном, не стоял около аниме-магазинов фургончик Тогусы с Кадотой и его командой.
Шизуо больше не видел Шинру и даже не знал, в каком направлении он исчез.
О массовой драке между бандами кричали все газеты около трех недель, а потом был пожар в клубе, авария в Синдзюко, и разные другие новости перебили это событие.
На самом деле Том считал, что исчезновение и байкера, и информатора, и крупных банд – это все к лучшему. Жизнь определенно налаживается. По крайней мере у него. Ведь он так давно мечтал о спокойствии в любимом районе.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №11

[Durarara Festival]

Название: Без названия.
Персонажи: Изая, Намие.
Жанр: ангст.
Рейтинг: G
Дисклеймер: Нарите принадлежит Дюрарара, все мое творчество и моя душа впридачу.
Саммари: Попытка заглянуть во внутренний мир Изаи.
Авторские примечания: Все грустно.

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

Шикарная видовая квартира Изаи расположена на самом верхнем этаже высотного здания в Синдзюку – так высоко, что закат здесь длится дольше почти на час. Улицы внизу уже скрывает ночная тень, но здесь солнце все еще заливает последними лучами просторное жилище.

Изая любит такое время. Есть в этом что-то от детской веры в чудеса, которую он не растерял до конца в свои двадцать пять лет, моментальное волшебство, основанное на игре света и тени. Да и просто красиво.

В огромное обзорное окно видна половина Токио: блестит вдалеке ровная гладь залива, рваные островки зелени выныривают здесь и там в мешанине дорог, реклам и зданий, пронизанной светом огней. Столица – царство неона. Разноцветная река смешивает и топит в себе районы, границы, гуляющих людей, несет светящиеся струи из шального Икебукуро в приличный Синдзюку и дальше – в праздничный Сибуя и спокойный Чиба. Город яркий. Город пестрит многоцветьем, бросая вечный вызов холодному небу над ним.

Изая смотрит в окно. Далеко внизу люди, похожие на разномастных муравьев, спешат по своим делам, торопятся раскрасить свою жизнь, хоть на миг стереть серые будни. Они забавные, каждый в своем цвете, неповторимые и разнообразные сами по себе, но вместе сливающиеся в пеструю до бесцветности массу. Когда-то это подметил Микадо и использовал в своих целях, создав банду, объединившую всех без исключения – и получил силу, о которой другие могли только мечтать. И хотя Изая сам немало сделал для воплощения идеи, её масштабность до сих пор поражала его.

Но стоит отвернуться от окна – и ты словно окунаешься в иной мир. Пустота и тишина квартиры Изаи кажется отзвуком чего-то большего, но это обманчивое впечатление. Мертвенным светом тлеет в углу постоянно включенный монитор, полки и полки, забитые книгами, журналами, папками приглушают звуки.
Старые потертые или совсем новые корешки блестят в лучах заходящего солнца: Старшая Эдда и Калевала, Некрономикон, Каббала, Авеста, Махабхарата.

"Мифология", – с усмешкой бросит Намие.
"Ключ к небесам", – ответит Изая.

Он знает их все. Едва ли не лучше чем людей, с которыми общается ежедневно. Знает их характер, сущность, скрытую за высоким слогом и витиеватой сказочностью повествования. Не то чтобы он что-то имел против сказочности.

В конце концов, Изая живет в сказке. В самой лучшей – вписанной в повседневность. Для него этот мир таит в себе больше тайн, чем готовы признать простые обыватели. Орихара видел своими глазами, как глубоко эта тайная сущность пустила корни в обыденную изнанку жизни.

Он знает. Ведь знание – сила… так его учили в школе? А он хорошо учился. Что в школе, что в жизни ему не приходилось повторять урок дважды. Изая рано понял, что ключ ко всему – человеческие эмоции. Они привлекали его, похожие на цветные камушки для игры, кружащиеся вокруг в запутанном и смущающем хороводе. Став старше, он научился отделать себя от них. С высот его отстраненности цветной вихрь чужих страстей обретал гармонию и завершенную красоту.

Он научился пересыпать эмоции, словно осколки стекла в калейдоскопе, создавая все новые сочетания, каждый раз поражаясь неповторимости. Полученный результат никогда не повторял предыдущий, и в этом тоже была изрядная доля интереса. Хотя базовые цвета оставались такими же. Желтый – цвет зависти, красный – ярости, ярко-изумрудный – ревности.

Сегодня этот цвет пылал. Сегодня Намие весь день горела этим светом. Сновала на кухне, прибиралась в доме – в своей привычной зеленой кофте она была похожа на болотный огонек, что беспокойно мечется и мерцает, затягивая наблюдателя в болото.

Сегодня ее ревность дошла до предела. И выплеснулась в странном, лихорадочном празднике. Сегодня она все потеряла, но смогла признать и принять. Изая уважал ее за это - за несгибаемость воли, за упорство, за редкую близорукость касательно всего, что как-то имело отношение к ее брату. Впрочем, даже близорукие люди увидят, если им подсунуть очки.

Он предполагал, что Намие никогда не плачет. Не при нем. И, скорее всего, никогда вообще. В сильных людях ревность будит другие чувства – злость, унижение, желание отомстить. Зеленый камешек ревности скользит, вызывая лавину чувств и возможностей, открывая огромное пространство для игры. Вот только Ягири плохие игроки.

Орихара ждал, что она придет к нему – как уже делала до того. Чтобы он сыграл за нее. Чтобы дал ей то, что она сама не в силах получить. Готовая заплатить любую цену, согласная обманывать и обманываться.

Изая усмехается, слыша поворачивающийся в замке ключ.
Принцесса вернулась к своему дракону. Или красавица к чудовищу? Он мог придумать любую сказку для них двоих.
Кто может сказать, что будет дальше? Орихара знает лишь, что со временем она поменяет свой цвет. Каким он окажется? Будет ли интересным? Сложат ли они прекрасную картину, и сколько их творение проживет до того, как Изая сам или судьба снова встряхнёт их калейдоскоп?

Он слушает, как Намие беззвучно бродит по квартире, смущенная непривычной молчаливостью, и улыбается. Закат почти догорел, лишь на дальнем шпиле телебашни еще сверкают блики. Время покажет. Время – прекраснейшая из всех королев, чьей милости он желал бы более всего. И когда-нибудь… возможно… Но пока его ждёт земная принцесса.

Изая оборачивается и видит Намие прямо перед собой. Он усмехается, глядя в ее ледяные глаза без малейшей искры любви и теплоты. И чуть вздрагивает, когда холодные бесстрастные губы прижимаются к его губам.
Бесспорно, это будет интересно.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №10

[Durarara Festival]

Название: Марионетки
Пейринг | Персонажи: Изая|Саки, Кида/Саки
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Дисклеймер: отказ от прав на героев. Не моё, только пользуюсь.

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

Саки улыбалась, беря под руку парня, лукаво и уверенно, испытующе заглядывала в глаза и спрашивала «а ты меня любишь?», не настаивала, но ждала ответа. А Икебукуро продолжал жить обычной жизнью: вереница прохожих, привычно отгородившихся от окружающего мира любимой музыкой в наушниках, изредка пестрела желтой арафаткой или же синей банданой, на которые сегодня Кида внимания не обращал, лишь изредка кивая своим знакомым в знак приветствия. Особо нервные водители сигналили и тихо чертыхались себе под нос, не отводя взгляда от красного сигнала на светофоре, витрины магазинов пестрели разнообразием товаров и яркими вывесками, молодая девушка, стоя возле перекрестка, раздавала рекламные листовки, а маленький ребенок заливисто смеялся, выбегая из дверей кафе за матерью и размахивая бумажным флажком. Масаоми не нервничал, просто чаще поправлял свой желтый платок на шее, якобы спасая больное горло от поднявшегося ветра. Он не шутил, лишь старался поддержать разговор, иногда же вовсе замолкая и прикусывая кончик языка, сосредотачиваясь, чтобы, забывшись, случайно не выдать все то, что его волновало. А еще чувство, что его испытывают и проверяют, наблюдают со стороны и изучают, никуда не делось. И беседа решительно не клеилась.
- И даже бы если он попросил прыгнуть тебя с моста и умереть, прыгнула бы?
- Да, наверное.
- Странная ты, - косой взгляд в сторону, - А что ты вообще забыла с таким, как я?
- А ты мне нравишься, Кида, - девушка не обращала внимания на вопросы, просто отвечала, почти не задумываясь, улыбалась, смеялась в кулак и то и дело на ходу поворачивалась к Масаоми лицом, доверяясь ему, зная, что тот не даст ей упасть или на кого-нибудь наткнуться.
- Это потому, что он так сказал, да?
- Сначала так и было. Но ты классный! И симпатичный.
Кида был счастлив. Просто и почти без причин счастлив, искренне и даже немного по-детски. И ему совершенно незачем было знать, что за ними все это время наблюдали. Осторожно, но, впрочем, не прилагая особого труда к тому, чтобы спрятаться. Брюнет сидел в кафе на противоположной стороне улицы и изредка кидал взгляды на лидера «Желтых платков» и его спутницу, ухмылялся и задумчиво обводил пальцем бежевый ободок на чашке с кофе. И кажется, на данный момент его все устраивало.
***
Изая ухмылялся широко и открыто, с издевкой, с вызовом. Одной из составляющих успеха Орихара считал самоуверенность, и считал так по праву. И дело было даже не в лезвии ножа, приставленном к горлу главаря какой-то шайки наркоманов, а скорее в том, что он всегда чувствовал себя королем положения и добивался всего, чего он хочет. А результат проявится позже, это лишь вопрос времени. Пока что все идет как нельзя лучше. Время выбора новой марионетки пришло, и ситуация очень к этому располагает. Иметь при себе верного человека, готового сделать ради тебя что угодно, разве это не прекрасно? Втереться в доверие и приручить, а затем потерять интерес и сломать когда-то любимую и податливую игрушку. Сломать, но не отпустить. Из принципа. Наслаждаться эмоциями, отчаянием и потерянностью, подталкивать к мысли, что это виноват в этом никто иной как сам этот человек. Дать смутную надежду на то, что он все же до сих пор ему, Изае, нужен, тепло улыбаться и трепать по волосам, глядя на огонек бесконечной преданности и благодарности в его глазах, а после сломать еще раз. Выдержит - игра будет еще интереснее, но выдерживали немногие.
Орихара с детства любил наблюдать за людьми, даже еще когда был пятилетним ребенком, пытался анализировать, запоминать, манипулировать. Детская привычка не исчезла до сих пор, а скорее наоборот усугубилась. Только игры приобрели более масштабный характер.
- Эй, Акира-тян, девочку-то отпусти.
«Радуйся, малышка, тебе достается такая роль в этой игре, ты должна быть счастлива! Взамен не требуется практически ничего, только лишь любить меня в ответ. Скоро придет твое время, время появиться на моем игровом поле»
Тем же летом Маиру подарила информатору шарнирную куклу, как будто зная, что тот оценит весь смысл этого подарка. И пусть она будет сидеть на полке, свесив ноги вниз и опершись спиной о коллекцию произведений Шекспира, она была уверена, что Орихаре та будет нужна. И она не ошиблась - кому, как не сестре, знать истинную сущность своего брата или же хотя бы просто о ней догадываться.
- Нравится?
- Ага, - Изая посадил кукольное тельце себе на колени и со скрытым восторгом во взгляде сгибал и разгибал игрушечные руки, наклонял вбок голову, поворачивал, крутил, смотрел, насколько кукла может выгнуться, какое положение принять.
- И как же назовешь?
- Саки.
***

- А ты сегодня опоздала.
- Простите, Изая-сан, - девушка виновато улыбнулась, садясь за столик напротив информатора. – Просто у меня…
Уголки губ Изаи медленно ползут вверх. За полтора года знакомства она ничуть не изменилась, все та же привычка не смотреть в глаза и складывать салфетку, все та же неумелая манера врать. Ложь Орихара распознает сразу, даже не надо долго думать. Слишком неубедительно звучит, особенно сегодня. Влюбленные люди такие смешные. Но и интересные в то же время, они не дают соскучиться, раз за разом выкидывая что-то новое и преподнося все свои душевные терзания информатору на блюдечке, сами того даже не осознавая.
- Ничего страшного, я понимаю, - брюнет снисходительно кивает и улыбается, конечно же, он не сердится, даже наоборот, - только вот твое мороженое немного подтаяло.
- Извините, - Саки улыбается тоже, уже более уверенно и подвигает к себе вазочку со сливочным лакомством. – Так о чем Вы мне хотели рассказать, Изая-сан?
- Не совсем так, не рассказать. Помнишь, я рассказывал тебе про мой план?
- Да, но… Я не совсем понимаю, еще же рано уходить!
- Икебукуро, Синдзюку… Мне мало одного Токио, понимаешь? – Орихара лениво подпер голову рукой, повернулся к окну и с задумчивым видом начал провожать взглядом одну за другой проезжающие мимо машины. – Я хочу большего. Да нет же, это не означает, что я совсем отсюда уеду, не смотри на меня так! – информатор картинно удивился, вскинул брови вверх и повернулся к собеседнице лицом. На мгновение в его взгляде появилась тень самодовольной усмешки - ничто так не веселит, как человеческий страх. Страх что-либо испортить, страх перед смертью, неизбежностью, выбором. Боязнь кого-то потерять. – Просто у меня есть на примете один человек, который в будущем, возможно, сможет занять мой пост. Но для этого с ним нужно немного поработать. Ты догадываешься, о ком я?
- Масаоми? – как бы невзначай бросает Саки, облизывая ложечку с мороженным, показывая всем своим видом, что ей абсолютно все равно.
- Бинго! Кида. Знаешь, он интересный мальчик, многообещающий. Только его нужно перекроить, немного переделать, иначе, он даже лидером своих «платков» долго быть не сможет. Ты поможешь мне?
- Ты же никогда не ошибаешься, Изая-сан. Вместе мы справимся, можешь рассчитывать на меня.
***
Она знала, что это больше похоже на одержимость, знала и пыталась всеми силами с этим справиться. Тем более что она теперь не одна, Кида обещал помочь исправить этот недостаток, это помешательство и слепую преданность. От этого становилось чуточку легче, ровно настолько, чтобы судорожно вдохнуть еще один раз, а потом снова согнуться пополам в беззвучных рыданиях. От осознания собственной слабости и ненужной привязанности, от понимания того, что она всего лишь марионетка в ловких руках кукольника.
«Так ты понимаешь, что это недостаток? Мы справимся, Саки, я не могу позволить столь прекрасной леди проживать свою жизнь по надуманным кем-то правилам!»
И снова становилось на мгновение легче, и снова сил хватало на один всхлип и несколько шагов. Как при приступе астмы человек рефлекторно хватается за горло, оттягивает ворот душащего свитера, расстегивает пуговицы рубашки, силясь обеспечить себе хотя бы видимость облегчения, спастись от царапающего изнутри удушья. Ситуация действительно напоминала болезнь, очень тяжелую и почти неизлечимую, но при должном уходе и соблюдении простых правил, способную пусть не пройти совсем, но угаснуть, не беспокоя больше болезненными ощущениями.
«Справимся…»
- Это в последний раз, Кида, я тебе обещаю. Я разрешу тебе помочь…
Саки никогда не могла дать точный и определенный ответ на вопрос, какие чувства она испытывает к информатору. Бесконечная благодарность за то, что тот когда-то спас ей жизнь, уважение - Изая ведь помогает Масаоми, хочет сделать его сильнее, пусть и немного странными способами. Доверие и уверенность в нем. Орихара же никогда не ошибается, не так ли? Любовь.
Девушка всегда хотела иметь нормальную семью, с любящими родителями, тихим, семейным счастьем, поездками в парк развлечений на выходных. Где можно весь день есть сладкую вату, кормить рыбок в фонтане, уговаривать отца прокатиться на американских горках, пытаться выиграть в лотерее большого плюшевого медведя, чтобы потом назвать его Тэдди младшим и, вернувшись домой, посадить его в изголовье кровати к другим плюшевым собратьям. Чтобы ходить изредка в кино всей семьей, и там кидаться попкорном, как маленькие дети, а потом слушать поучительные наставления матери и, виновато опустив взгляд, ковырять носом лакированной туфельки выбоину в полу кинотеатра. Но она перестала верить в сказки после своего десятого дня рождения. Слишком бессмысленно было тешить себя надеждами, что мать похвалит за хорошие оценки в школе, а отец оторвется от своего бизнеса хотя бы в воскресенье. Понимать её было некому. Зато у Саки были другие привилегии – элитные учителя, модная одежда, много денег и даже собственная машина в гараже, которую можно будет брать, стукни ей хотя бы семнадцать. Но почему-то это не очень радовало.
А позже появился Изая и, назвавшись опекуном, вторгся в её жизнь и стал подстраивать там все под себя. И Микаджима не сопротивлялась, позволяла читать себя, словно раскрытую книгу, радовалась, когда Орихара водил её в кафе или же просто рассказывал о своей работе. Информатор стал первым человеком, который помог понять, что такое жизнь, как нужно себя вести. К нему можно было всегда обратиться за помощью и советом, не боясь отказа. И только теперь Саки поняла, насколько сильно она стала от него зависимой.
Сжимая в руках скомканный листочек с адресом, девушка, держась одной рукой за стену, направлялась к подземной стоянке, где её уже - она была уверена – ждали.
***
- Молодец, ты была просто умницей, - Изая убрал со лба своей подопечной прилипшие пряди челки, – Хорошо держалась, и очень меня порадовала. А знаешь… Я ожидал, что ты пойдешь туда и дашь «голубым квадратам» себя схватить, но представь, то, что ты сделала это только потому, что я тебе сказал! Разве это не великолепно? – Орихара откинулся на спинку стула и зашелся заливистым смехом, - Ой, мы же в больнице, верно… Жаль отпускать из театра такую актрису, как ты, но думаю, что мне придется это сделать.
Белый потолок в темноте казался грязно-серым, таким же, как и больничная одежда, ширма, закрывающая эту кровать от множества других. Ночью здесь было серым все, даже запах лекарств и монотонные попискивания датчиков, считывающих пульс, и тихое жужжание аппарата искусственной вентиляции легких, имели цвет. Пора рвать все те связи, которые их когда-либо связывали. Игра на этом поле стала казаться скучной.
- Что же, твоя взяла, Масаоми. Если ты, Саки, конечно же, выживешь.
И сейчас информатор был действительно счастлив. Каким-то своим, безумным счастьем, известным только ему одному. Играть с людьми бывает так весело! Доверие, любовь… Какие глупости. Всего лишь средство, невидимые нити, за которые можно дергать, заставляя человека исполнять свою роль, нужно лишь только выбрать момент. Но самую долгожданную партию еще предстоит исполнить.
- Борьба трех сторон, особенно когда их лидеры тесно связаны… Все билеты проданы, представление начинается!

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №9

[Durarara Festival]

Название: По-кошачьи
Персонажи: Изая, Саймон
Рейтинг: G
Дисклеймер: мир и персонажи принадлежат Нарите.
Саммари: о классификации

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

Изая любил опасность, как другие любят своих кошек. Он ходил с ней по краям крыш, галантно придерживая за руку. Шептал ей, как самые изящные комплименты, свои будущие планы. Приучал её к себе, приручая, чтобы потом посадить в клетку опыта и расчётов. Держать на сворке интуиции, порой спуская на интересных, забавных людей, чтобы насладиться неповторимым зрелищем… и снова отозвать любимицу, приласкав её предвкушением.
Опасность тоже любила Изаю. Как кошка. Своенравно, свободолюбиво, уходя и возвращаясь, иногда царапая острыми когтями неожиданностей, или кусая, в раздражении, наглые пальцы. Но в конечном итоге всегда возвращаясь на колени к информатору, пахнущему предвкушением.
И они оба любили город, а особенно – живущих в нём людей с такой лёгкостью становившихся их добычей. Доверчивых, глупых, открытых, робких, наглых, подозрительных, счастливых и печальных – разных. Они срывали с этих людей маску за маской, препарировали их характер и вытаскивали наружу самую отвратительную грязь их душ или заставляли ослепительно сиять всё лучшее, что в людях было.
Орихара давно аккуратно рассортировал все опасности, разложил их полочкам и наклеил бумажки с названиями: десятки видов и сотни имён. Похожие на паутину Авакусу-кай. Несдержанный, как пламя, Шизуо. Замораживающий холод Намие. Злые молнии сестёр. Изая перебирал их мысленно, как рабочие папки, пока е добрался до файла с заголовком «Русские Суши. Саймон»
Уснувшая опасность. Ушедшая на покой опасность. Одетая в шутовской наряд опасность.
Решившая пока защищать, но – опасность.
Изая улыбается, как чеширский кот, провоцирующий Алису и не рискующий лично ничем. Правда, у информатора «Алис», затерявшихся в мире реального абсурда столицы, было много. Ошибки молодости людей не повод использовать их потом всю жизнь? Несомненно. Это всего лишь возможность.
Но у Саймона не было прошлого, используя которое им мог бы манипулировать Изая. Это было с одной стороны досадно, с другой – интересно.
Ведь неожиданности – необходимое условие существования главной любимицы Орихары.
И информатор снова бродит по Икебукуро – району, приютившему сразу три стихийных, неконтролируемых им явления человеческой и не совсем человеческой природы…
-Здравствуйте, - он заходит, с любопытством оглядывая полупустой зал. – У вас сегодня скидки, да?
-Да-да, - добродушно гудит Саймон, фальшиво изображая недалёкого увальня. – Проходи, Изая, сегодня есть вкусные суши с икрой, будешь? А ещё с кабачком и…
-Спасибо-спасибо, что-нибудь на твой вкус, - придирчиво подбирая доверительно-весёлый голос, отзывается Изая. – Как у вас дела?
-Тихо, - не очень убеждённо отвечает Саймон, рассматривая информатора и явно подозревая его в желании исправить столь досадное на его вкус упущение. – А ты зачем пришёл, Изая-сан?
Орихара жмурится довольным котом, ощущая под пальцами обманчиво-мягкую шёрстку возможной опасности:
-Гуляю. Вот, услышал, что у вас скидки хорошие, решил зайти, м?
Чтобы «я тебе не верю» в глазах русского негра скрылось за «всегда рады посетителям» Саймону понадобилась целая секунда. Изая счастлив. Опасность не исчезла, она всё ещё прячется в тёмных глазах, ожидая своего времени. Это хорошо.
И, раз уж заглянул в Икебукуро, почему бы не проверить и неизменность ещё одного чудовища…

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №8

[Durarara Festival]

Название: ***
Персонажи: Кадота Кёхей, Орихара Изая.
Жанр: зарисовка
Рейтинг: G
Дисклеймер: всё не моё.
Саммари: размышления на тему любви к людям.
Авторские примечания: бред полнейший, бессмысленный диалог. Возможны разнообразные апшибки и очепятки. А ещё хромает речь, пунктуация, грамматика.... Написалась эта странная вещь лишь из-за того, что автор обещал одному человеку.

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

— Знаешь, я очень люблю людей. – Как-то сказал Кадоте Изая. Кажется, это был третий класс средней школы. Тогда Кёхей не придал большого значения этому вопросу.
— И чем же? – вяло поинтересовался он тогда, оторвавшись от книги.
— Люди... Они так прекрасны, так интересны. Разве тебе не хотелось узнать как подействует человек в тех или иных ситуациях? Например, если ему скажут, что он выиграл целое состояние, а в следующую минуту узнает о том, что погиб близкий для него человек? Разве не забавно будет наблюдать за его поведением? Каким образом из счастливого человека он станет несчастным? А если сказать такое разным людям? Разве не интересно наблюдать за их реакцией? Как ты считаешь, Дотачин? – обратился к шатену Орихара, который явно был заинтересован ответом Кадоты. Брюнет даже перестал раскачиваться на стуле и пристально смотрел на парня.
— Мне кажется, что не нужно попросту волновать людей. Если ты действительно их любишь , то тебе не стоит играть с ними. Лучше не задавать таких вопросов. И перестань уже меня так называть. – устало ответил Кадота. Иногда этот мальчишка задавал весьма странные вопросы.
— Вот как., – сказал Изая. Кёхею показалось, или его голос был немного разочарованным? – и всё же, люди интересны. Даже если я буду с ними немного жесток, то рано или поздно они полюбят меня.
— С чего ты взял? – немного безразлично спросил Кадота, возвращаясь к чтению. Всё-таки завтра была контрольная, которую не хотелось заваливать.
— Говорят, что люди запоминают своих мучителей, привыкают к ним. Для меня привязанность равна любви. Поэтому, они полюбят меня. Каждый. Знаешь ли ты о психологии отношений? Так вот, там есть три шаблона поведения: Мучитель, Жертва и Спасатель. Я не слишком добр, чтобы спасать людей, но и не слишком слаб, чтобы стать жертвой. Остаётся мучитель.Разве тебе не хотелось, чтобы люди тебя любили?— поинтересовался Изая.
— Мне не нужна всеобщая любовь.Тем более такой ценой. Это было бы проблематично.
— Почему же? — в глазах Орихары появилась заинтересованность.
— Мне не нравится, когда вокруг меня большое количество людей.
— Оя? Но ведь люди такие интересные! У каждого свой характер, своё мировоззрение, разная система ценностей. Разве не интересно знать, как и о чём они думают ? Вот мне это очень даже любопытно. Неужели тебе никогда не хотелось, чтобы все делали только то, что тебе было бы выгодно?
— Тебя это действительно беспокоит? — Кёхею уже начал надоедать этот разговор.
— Знаешь, иногда мне кажется, что жизнь — игра, – вдруг сменил тему Орихара, отвернувшись к окну, в котором прмелькнул чей-то силуэт. Кажется этот кто-то был блондином и курил. – И мы все лишь чьи-то марионетки. Когда-нибудь я перестану ею быть и стану тем, кто управляет куклами. Когда-нибудь эта игра будет подчиняться мне. Это будет новый мир, а в основе каждого мира — любовь. Поэтому, я люблю людей.
— Я перестаю тебя понимать. Только позволь мне тебя предупредить. Не играй с людьми. Даже марионетки могут пойти против кукловода. «Или могут сломаться,» — добавил Кёхей про себя.

Через два месяца Изая встретит Шизуо, через несколько лет Микадо приедет Икебукуро, и начнётся игра: противостояние Долларов, Жёлтых платков и Сайки. В ней будет участвовать Даллахан, Воплощение насилия и самый опасный информатор.
Игра уже начата, первые ходы сделаны.
Остаётся только ждать результата.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №7

[Durarara Festival]

Название:Сумасшествие.
Пейринг | Персонажи: Изая, Шизуо, в паре эпизодах – Намие и ОС.
Жанр: Deathfic, мистика.
Рейтинг: наверное R, за насилие. Или ниже.
Дисклеймер: денег мне за этот бред не надо, никто и не даст, да и Дюрарара не моя…а жаль, собственная дурка – ах, просто мечта х)
Саммари: Знаете, где находится ад? Он в вашей голове. (с)
Авторские примечания: мне даже стыдно за то, что я написала, но суть в том, что дописала и теперь даже рада ^о^ Хотелось показать вам то, что пришло мне в голову, и получилось как-то так… и OOC
Пол текста переписала, пока решалась отправить, ага хD
P.s. автор ничего не имеет против Изаи, Шизуо, да и Шизаи в целом, просто так сложилось. Ну, или для последнего - не сложилось.

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

Поздно!
Молить о смерти!
Кричи, не кричи, никто не ответит.
(с) Последнее испытание

Бежит, не разбирая дороги, быстрее, быстрее, а иначе они догонят…
Тяжело дыша, чуть ли не падая, завернул за угол. Стена. Выхода нет. Тупик. И сердце как будто хочет вырваться из груди. Господи, господи, а ведь так хотелось жить, так не хотелось умирать… Не здесь, не сейчас и не так. Совсем не так.
Он оглянулся: на стенах не видны проёмы окон, нет спасительных пожарных лестниц. Серый асфальт под ногами, серые стены, серое небо. Чёртов серый куб, ловушка, и было страшно, так страшно, как никогда. «Тук-тук-тук»,- звук болью отдавал в голове, сердце как будто билось в такт шагам того, кто шёл сзади. Но сзади никого не было. Он стоял перед ним, прямо в конце тупика, оперевшись на стену и сложив руки на груди. Одинокая фигурка в сером плаще в задумчивости склонила голову.
- Кто вы?- вырвалось вместе с нервным смешком.
- Кто вы?..- вторила ему безжизненным голосом фигурка, поднимая голову. Из-под капюшона в лунном свете блеснули чёрные глаза.
- Вопрос: кто ты? Кем ты себя возомнил, Изая?
Точно, он - Изая, и он должен, просто обязан, обратить всё в свою пользу. Только предательский страх говорил ему: «Безнадёжно». Одно это слово мешало взять себя в руки, подумать, мешало сыграть свою роль. «Безнадёжно, выхода нет, Изая».
- Смотри, Изая, что ты наделал, смотри,- в конце голос сорвался на хрип, плечи фигурки ссутулились, и, казалось, она сама стала ниже. Она согнулась так, как будто на спине пробивался горб. Казалось, будто того властного человека заменила дряхлая старуха, костлявые, с ободранными ногтями, пальцы которой виднелись из-под широких рукавов плаща. Фигурка опустила голову и, шаркая по асфальту, начала приближаться к Изае. Тот сделал шаг назад, потом ещё, ещё, двигался он быстрее старухи, но расстояние между ними неумолимо сокращалось, время тянулось невыносимо медленно. «Тук-тук-тук»,- стучало сердце в такт чужим шагам, «Тук-тук». И вот он уже видит, как она стоит прямо перед ним и протягивает свои костлявые руки с уродливыми пальцами к нему. «Нет, нет, не смей»,- испуганно зашептал он, но цепкие пальцы уже схватили его за ворот куртки и потянули к себе, капюшон спал с головы, открыв уродливое лицо, со впалыми щеками, с ободранной тусклой кожей.
- Зачем ты убил меня?! Зачем ты убил моих детей?!- завизжал безгубый вырез на безобразном лице,- зачем?!- кричала старуха, приближая лицо Изаи к своему. Изая рванулся назад, но наткнулся на что-то спиной.
- Зачем ты стравил нас?- спросил молодой парень, когда Изая повернул к нему голову. Шея парня была обвязана жёлтым платком, непривычно яркий цвет резал глаза. Изая опустил взгляд, эти пальцы, эта рука, его непроизвольно затошнило. Кожи. Мяса. Нет. Совсем. Лишь кости руки, испачканные тусклой кровью. Изая опять поднял взгляд на лицо парня, эта улыбка, эта его, информатора, улыбка исказила чужие губы.
Его дёрнули за рукав и позвали жалобным детским голосом: «Дядя».
- Дядя, зачем ты убил нас? Почему, когда мы умирали, ты смеялся?- услышал он тихий голос маленькой девочки с двумя косичками. Девочки, у которой была разбита в месиво вся правая часть головы. Виднелись разбитые кости челюсти, разбитые кости черепа, целая часть лица улыбнулась своими ободранными губами. Изая внутренне содрогнулся.
«Зачем ты убил нас?»- всё подходили и подходили люди, окружая его и не давая вырваться из этого проклятого круга.
- Уйдите, вы сами виноваты, уйдите,- судорожно зашептал Изая, а потом, когда к нему потянулись сотни рук, которые дотрагивались до него, пытались схватить, утащить куда-то, он закричал: «Уйдите, вон!».

Изая резко сел на кровати, согнув руки в кулаки, впиваясь ногтями в свои ладони. Что за чушь, он не убивал их. Он никогда в жизни не убивал, а они уже неделю, уже неделю приходят к нему. В первый раз он даже смеялся, но сейчас тело била мелкая дрожь, и смех, вырвавшийся из горла, показался каким-то истеричным и немного…безумным.
Сон уже забывался…Возможно, он и виноват в их смерти, но разве это важно? Почему он думает об этих людях, как о живых? «Они мертвы, они мертвы, а я – нет. Они умерли жалкой, глупой смертью»,- усмехнулся Изая.
Какая глупость.
Ты всё равно каждую ночь будешь вглядываться в темноту, ты всё равно будешь вздрагивать от каждого шороха, от каждой мысли об этих «Мертвых».
Всё равно каждую ночь будет возникать мысль, что они придут. За тобой.
И это сводит с ума.

***

Изая крутился в своём кресле и смеялся, хохотал во всё горло, у него получилось! Наконец-то у него получилось! Наконец-то привезли, он так долго ждал!
- Сегодня буду поздно,- бросил он Намие, покидая квартиру.
«Сегодня будет чудесный день, сегодня будет чудесный день»,- напевал он себе под нос, улыбаясь всё шире. «Сегодня будет чудесный день».

«Кап-кап-кап»,- звук болью отдаёт прямо в голове. Уже неделю он ничего не ел. Смутно помнил, как его везли куда-то, грубо вводили в кожу шприцы, вытягивая остатки сил. Запястья чувствовали холод железа, которым он был к чему-то прикован. Скрип тоже резкой болью отдаёт в голове, и он жмурится. Скрип? Дверь… Он раскрывает глаза и видит тонкую полоску, а потом и целое окно света, отчего снова пришлось зажмуриться. Свет. Как давно он видел свет, солнце?
- Рад видеть меня, Шизу-тян?- ехидный голос, который невозможно забыть. Он. Злость горячим пламенем разлилась по всему телу, Шизуо открыл глаза и поклялся себе, что убьёт его.
Достанет даже с того света.
- Эх, Шизу-тян, как ты тут без меня? Соскучился?
А на нём куртка с мехом, издевательская усмешка на губах – всё как всегда. Только Шизуо не может ничего сделать этой твари. От осознания собственного бессилия хотелось рычать, хотелось снести эти чёртовы цепи, наручники, то железо, которым его приковали здесь, и убить. Но не получалось. Изменилось одно – он, Шизуо, остался совсем без сил.
Опять прикрыл веки и через мгновение почувствовал на себе тяжесть чужого тела.
- Ну же, Шизу-тян, открой глазки, а то так не интересно,- довольно промурлыкал Изая, изучая пальцами раны на неподвижном теле.
- Опа-на, а это даже результат не моих стараний,- Орихара отодвинул рубашку, провёл пальцем по уже почти зажившей ране на груди. Информатор надавил на неё, потом царапнул острыми ногтями, следя за реакцией. Рана раскрылась, и Шизуо почувствовал, как рука Изи изучает её уже изнутри. Можно было подумать, что он пытался через неё своими тонкими пальцами дотянуться до сердца Шизуо, которое билось настолько быстро, будто само хотело вырваться. Это жутко. И больно. Шизуо вскрикнул, а потом сомкнул зубы, яростно смотря на своего врага.
- Сдохни, тварь!- почти рычит.
- Разве тебе не весело, Шизу-тян? Мне вот весело,- усмехнулся информатор, уже доставая ножичек.
- И глазки-то открыл,- обрадовано заключил Изая, ища во взгляде врага страх. Страха не было - была ярость, злость, ненависть. Что ж, это тоже очень сильные чувства. Изая ухмыльнулся: это было просто прекрасно. Он ведь победил.
- Я победил, Шизу-тян,- сказал он вслух, проводя ножичком от кадыка до той раны, под которой так судорожно билось чужое сердце. Нож вскрывал кожу, оставляя неглубокий порез и выпуская на волю алые капельки крови.
- Я ведь победил, Шизу-тян?- издевательски спросил Орихара, надавливая сильнее.
- Да пошёл ты,- зло проговорил Шизуо, опять устало прикрывая глаза. Чёрт, как же хотелось есть, пить, и точно также хотелось закрыть глаза и уснуть. Можно и навсегда. Лишь бы не видеть, не слышать эту тварь.
- Фи, как грубо, Шизу-тян,- он ударил ножом по животу, Шизуо дернулся, но не сказал ни слова. Так всё закончится быстрее, он верил в это…Это даже вселяло какую-то надежду.
- Открой глазки, Шизу-тян- наигранно ласковым голосом попросил Изая и, так и не дождавшись результата, повернулся назад и ударил под колено, тело под ним опять вздрогнуло.
- Открой…
Удар в бок.
- Открой.
Удар прямо в живот.
- Открой!
Хватают за потемневшие от грязи волосы и бьют лицом об пол.
- Ну же, открой,- отпускают, на миг, а потом резкая боль в запястьях от нового удара, и Шизуо подчиняется, открывает глаза. И натыкается на этот сумасшедший взгляд. Безумие. И вот теперь становится страшно. Этот человек не убьёт, конечно, нет. Он сделает так, что бы жертва прожила как можно дольше, будет резать её на кусочки, упиваясь эмоциями, реакцией, криками, болью, чужой, такой любимой болью.
Зачем он открыл глаза?
- Вот видишь, Шизу-тян, ты опять проиграл,- и смех, этот безумный смех, от которого хочется бежать. Дёргает цепи, ну же, поддавайтесь! Почему это происходит?! Так нельзя, заносит нож, режет, так нельзя, хватит, режет, выводит немыслимые узоры на теле, как будто художник-наркоман творит в забытье новую картину, новый всплеск эмоций. Ему не надо было открывать глаза…Опять зажмуривается, лишь бы не видеть, лишь бы не видеть. Крик, безумный смех. Изая не может сдержаться, это чувство, смесь восторга, эйфории, опьяняет. Языком слизывает кровь. Изая не знал, что кровь настолько вкусная, кровь этого бьющегося под ним тела. Его врага. Его жертвы. Изая доходит ножом до шеи, оставляя на ней тонкие порезы, так, чтобы не убить. Потом опять переходит к телу, проводит пальцами по ранам и уже в каком-то сумасшедшем забытье вгоняет нож в шею врагу. Тело Шизуо непроизвольно выгнулось, губы приоткрылись, из горла вырвался последний тихий стон. Глаза распахнулись. Какие огромные карие глаза. В них - ужас. И этот одурманивающий страх. Тело поникло, голова безвольно ударилась об стену.
Он совсем не собирался убивать, но это сводило с ума, это ощущение власти, что жизни людей, его людей, их эмоции, принадлежат ему, что он может делать с ними всё что захочет…Всё…Эмоции, он любит людей, господи, как же он любит людей!
И опять удары ножом, но Шизуо не кричит, нет. Безжизненное тело лишь немного шевелится, когда нож опять входит в тело. Но, казалось, Изая совсем не замечает этого.
Удар, ещё, где эмоции, дайте, дайте…

- Изая?.. - слова застряли в горле, когда она открыла дверь и увидела его. Эти взбудораженные глаза казались просто огромными на чересчур, даже для него, бледном лице. Взгляд метался из стороны в сторону и одновременно был таким, как будто Изая вовсе не видит Намие. Яростно пульсировала тонкая жилка на шее, белый мех куртки был окрашен в красный цвет, волосинки прилипали друг другу от липкой жидкости. Руки тоже были крови, пальцы сжимались и разжимались. Намие отошла в сторону, вернее отшатнулась от него, непроизвольно, не успев взять себя в руки, как будто он болел чумой. Изая прошёл в свою комнату, закружился по ней, потом подошёл к двери и прикрыл её.
Девушка слышала, как он ходил по комнате, смеялся, что-то громко говорил. Потом, она услышала, как он захлопнул дверь в ванну и что-то нервно произносил, кричал. Он болел не чумой, он болел ещё более страшной болезнью. И первый раз в жизни Намие было страшно.

Он жестикулировал руками то шепча, то весело крича:«Ну что, Шизу-тян, я тебя сделал?», то смеясь.
- Нет, вы все, вы все слабее меня, вы мертвы, вас нет, вас больше нет, а я - есть,- кричал он в пустоту, шагая по комнате. Подошёл к столу, взял в руку ручку, положил её, нервно дотрагивался почти до всех предметов, вертел их в ладонях, подошёл к креслу, сел, встал, энергия так и бурлила в нём, он убил его, он убил своего врага, это было первое убийство в его жизни, ему это нравилось! Это ощущение безграничной власти, когда враг ещё жив, но через секунду или две умрет, потому что он, Изая, так захотел. Он взял в руки подушку, испачкав белую наволочку кровью, на мгновение обнял её, потом вытянул руки и начал кружиться по комнате, как будто танцевал с кем-то вальс, с кем-то известным лишь одному ему.
Потом уже тихо, но быстро что-то проговорил и свалился на кровать, вместе с подушкой в руках. Он пролежал минут пятнадцать, возможно, даже уснул, но вдруг вскочил, глаза были наполнены ужасом. «Уйдите!»- крикнул он. Опять, опять они пришли к нему, только теперь всё изменилось. Они пообещали забрать его к себе, что за чёрт! Они давно мертвы, не думай он них как о живых, Изая. Что они вообще могут? Они все исполнили ту роль, которую дал им ты, больше они не нужны, они должны быть мертвы, они ведь мертвы.
Он пообещал забрать его к себе.
Изая сам не помнил, как очутился в ванной, он лишь нервно усмехался, шепча: «Глупые люди, уйдите от меня, уйдите». Набрал холодной воды в ладони и ополоснул лицо. Ледяная вода заставила придти в себя.
-Дурак, - произнёс Изая сам себе, всё ещё усмехаясь, и выключил воду,- дурак,- на этом моменте он поднял голову и посмотрел в зеркало. Прямо ему в глаза смотрел Шизуо, за ним были люди, которые, казалось, движутся ближе, приближаются к самому краю зеркала, оттесняя Шизуо, чтобы выбраться на волю.
- Что за чёрт,- тихо прошептал Изая.
- Что за чёрт?!- крикнул он и ударил по зеркалу, сбив костяшки пальцев в кровь. Осколки посыпались в раковину, на пол. Всё исчезло. Наступил тишина. Тишина. Лишь капля из недавно включённого крана методично ударялась об осколки.
- Тебе весело, Изая?- знакомый, хрипловатый от сигарет голос заставил вздрогнуть и повернуться. Никого, никого нет, лишь дверь. Изая кинулся к ней и попытался открыть, но та не поддавалась, он ударил об неё плечом, «Тебе весело?», колотил по ней ногами, «Скажи, почему ты не смеёшься?».
- Заткнись!- повернувшись, крикнул он в пустоту. Кинулся к раковине, от осколков отражался лишь тусклый свет и карие глаза. На секунду показалось, что он увидел там… Нет, это его глаза, это глаза Изаи, и всё.
Вдруг он почувствовал, как что-то холодное дотронулось до его шеи. Руки, холодные, как у мертвеца, Изая обернулся.
-Изая-сан, я умерла, зачем?- положила ему руки на плечи бледная, как смерть, девушка с насмерть перепуганными глазами. Да, ведь именно такое лицо было у неё перед тем, как она столкнулась с асфальтом. Она падала спиной вниз, и Изая видел, как перед самым столкновением, в самый последний момент, её губы хотели прокричать «нет», но было слишком поздно.
-Тебе было скучно?- кроваво усмехнулся какой-то незнакомый парень с синей повязкой на шее, единственным цветным пятном на его силуэте,- не волнуйся, я с тобой поиграю…Как ты с нами.
-Ты стравил нас, мне пришлось убить своего друга!- яростно кричал светловолосый юноша, зажимая в руке жёлтый платок.
- Зачем ты это делал?
- Ты знаешь, сколько людей погибло из-за тебя?
- Почему ты не оставил нас в покое?
- И мы не оставим тебя,- сообщала одна полутень за другой.
- Вон от меня, вы не живые!- крикнул Изая.- Уйдите!
Они подходили всё ближе, почти впритык, он больно упирался спиной в край раковины.
Рукой он нашарил кусок стекла и попытался ударить по ним, у него получилось, у того, по кому он ударил, пошла кровь, тусклая, почти бесцветная кровь, как сам этот человек. Он засмеялся, Изая ударил по какой-то девушке, но она в ответ лишь усмехнулась. Им не было больно, им было уже всё равно. Они были мертвы. А если…Казалось, Изая нашёл выход – он занёс кусок стекла и ударил себя прямо в грудь.

Когда в ванной затихло, к Намие вернулось её хладнокровие. Психопат. Вот и всё. Сначала она занялась своей работой, потом решила, что надо зайти и посмотреть, не уснул ли он. Девушка встала и прошла в его комнату, на подушке виднелись яркие следы крови, ручка двери, которая вела в ванну, также была испачкана ею.

Он бил себя в грудь стеклом, кричал от боли, но смерть, смерть освободит его от этого ужаса.
- Ты правда так думаешь, Изая?- как-то печально улыбнулся Шизуо.

Намие потянула дверь на себя, и та отрыла ей картину, от которой эта обычно равнодушная девушка не пришла в ужас, но явно удивилось. Она такого не ожидала, правда. Но ей, впрочем, было не так уж и важно. По-видимому, он умер уже часа пол назад. Как раз, когда затих этот шум. Его бездыханное тело лежало на холодном кафеле ванны и осколках стекла, вся грудь была разодрана. Один из этих осколков он, по-видимому, сжал слишком сильно: стекло прошло сквозь ладонь.

-Ты думаешь, ты достоин смерти?

Намие шла по серым переулкам Икебукуро. Пять минут назад медсестра сообщила ей, что её начальник выжил. Впал в кому, но выжил. Ей сказали, что она сможет увидеть его, когда захочет. Но ей это совсем неинтересно. Намие так и сказала, глядя в необычайно чёрные глаза врача: «Мне всё равно». Она просто ушла. И больше не придёт.
Никто к нему не придёт.
Никогда.

Он наносил удары, превознемогая боль, трясущимися руками, ручейки крови бежали по пальцам, багровое лезвие вонзалось и вонзалось в грудь, но сознание не желало отключаться, и он с ужасом начинал понимать…Последний осколок выпал из окровавленных пальцев и разбился об землю на тысячу теней.

- Разве мы заслужили это?
Это
- Почему ты смеялся, когда я умирала? Когда моя мать плакала над моей могилой…
Не закончится
- Зачем ты убил нас? Что мы тебе сделали?
Никогда.
- Вы говорили, что любите нас…Тогда мы тоже будем любить вас, Изая-сан. Это ведь любовь, правда?
Слышишь?
- Мне тоже было страшно…
Никогда...
- Скажи, тебе весело?

- Уйдите, уйдите, вас нет,- отчаянно и слишком тихо, сев на холодный кафель, обхватив голову руками.

И даже когда ты умрёшь.
Я буду рядом.
И никто тебе уже не поможет.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №6

[Durarara Festival]

Название: Девушка мечты
Пейринг | Персонажи: Шизуо/Изая | Намие
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Дисклеймер: персонажи принадлежат не мне
Саммари: «Это девушка моей мечты» - думает Шизуо, встречая таинственную незнакомку.
Авторские примечания: автор понимает, что данный текст имеет множество разногласий с реальностью, и хочет напомнить, что этот текст написан типа как в жанре юмора.

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

Шизуо хватило одного мимолетного взгляда, чтобы понять, что в этой девушке есть все, что он так долго искал. Смущенная улыбка, озорной блеск багровых глаз и едва уловимый запах духов, казалось, ускользнули бы от Шизуо в тот же миг, если бы тот рефлекторно не протянул руку и не дотронулся до её нежной руки в последний момент.
- Я вас знаю? – хлопнуло ресницами прекрасное создание, явно не замечая взгляда бывшего бармена, который скользнул по её фигуре, успев задержаться на груди и на бедрах. На удивление тонкая. Единственное, что могло в ней выделяться – глаза, смотрящие на Хейваджиму с нескрываемой насмешкой.
И ощущение чего-то привычного и давно знакомого пронзило блондина. Только что бы это могло быть?

Изая зевнул и потянулся, не чувствуя себя способным даже на такой подвиг, как встать с постели и налить себе чашечку чая, не то, чтобы бегать по Икебукуро и злить и без того неуравновешенного бывшего бармена, чья сила позволяла дорожным знакам вырываться из земли, а автоматам с газировкой взмывать в небо. Обожженные еще с прошлого вечера пальцы, когда Намие не удержала поднос с чайником и пролила его содержимое на информатора, ныли, и Орихара с некоторым сожалением понял, что несколько дней он не сможет ни печатать, ни вообще действовать левой рукой.
Как бы там ни было, но сегодня Орихаре хотелось дать себе волю, отбросить всю суету до понедельника, и, возможно, почувствовать себя обычным человеком (возможно, это будет даже весело).
- Всю ночь не давал покоя Интернету и телефону Шизуо? – без особого интереса спросила Намие и, явно не слушая даже бормотание в ответ, просунула костлявую руку в ворох одеял, под которые успел закопаться Орихара за ночь. – Вставай.
Рука погладила по животу Изаи, скользнула наверх к груди, после чего девушка сделала выпад второй рукой и пропихнула под пижамную рубашку кубик льда, наслаждаясь криками Орихары, неразлучно сплетенных со смехом. Стянуть одеяла оказалось проще. Да и информатор уже реагировал на это более спокойно.

Левая рука незнакомки была наполовину замотана бинтом, наполовину заклеена пластырем, как будто она не знала, что с этим делать. Но это было явно не для того, чтобы вызвать жалость у окружающих, как это делали большинство подростов. Особенно, если учесть, что при любом касании девушка морщилась от боли. Несильной, тягучей, назойливой боли.
- Вас кто-то обидел? – все-таки не выдержал Шизуо, пытаясь выглядеть незаинтересованным, хотя было нетрудно заметить, что его рука с силой сдавила пачку сигарет до такого состояния, что та вряд ли выпрямится хоть когда-нибудь.
Словно приняв это за сигнал, официант, блуждавший где-то на кухне минут пятнадцать, все-таки сподобился поставить перед девушкой заказанное ею блюдо.
- Нет, конечно же. Я случайно опрокинула чайник вчера. Поразительно, как я могу быть такой беспомощной, - улыбнулась девушка, назвавшаяся Канрой, и дотронулась тоненькими пальчиками до ладони Хейваджимы, привнося в его сердце спокойствие. – Но вам, наверное, это совсем неинтересно. Мне так неудобно… Мы ведь даже совсем не знакомы.
- Мне кажется, я знаю вас всю жизнь.

- Ты серьезно? – Намие сложила руки на груди, боясь поверить своим ушам. – Нет, конечно, мне все равно. Но ты уверен, что это хорошая идея?

Орихара чувствовал себя, как минимум, неудобно. Ноги, не привыкшие к каблукам, разъезжались в разные стороны, юбка слишком сильно обтягивала бедра, лифчик натирал спину и едва позволял дышать, а вата, которую информатор не постеснялся впихнуть в чашечки бюстгальтера до третьего размера, за пятнадцать минут успела вызвать раздражение и желание послать затею к чертовой матери.
Но, к несчастью, смотреть телевизор и вести жизнь обычного человека, надоело уже после пятнадцати минут такой деятельности.
Пусть неудобно, но хотя бы весело.
Впрочем, хуже всего было ощущать косметику несколькими слоями на своем лице. Намие ею не жадничала и красила Орихару на совесть, каждый раз заставляя его сидеть смирно и сверять, ровно ли нанесены цвета.
- А каблуки сними. Не хочу возиться с человеком с переломом ноги. Они слишком капризные.
Взглянув в зеркало, Орихара не поверил, что это он. Без парика – длинными волосами, водопадом падающими с плеч – еще может быть. С париком – нет.
И здесь же зародилась идея проверить это на первом же встречном.

Шизуо держал Изаю за руку осторожно, будто боясь сломать, и смотрел на Орихару с обожанием. Из его уст непрекращающимся потомком сыпались комплименты. Как удачные, так и не очень, которые Орихара запоминал с предвкушением звонка, когда можно будет их повторять снова и снова, а под конец наконец-то рассмеяться, припоминая это глупое выражение лица, полного счастья и смущения. А остальное, как уж карта ляжет. Пусть ему в наказание за его небольшую будет или сломанная нога, или раны, или смерть, но это стоило того.
Смешнее казалось лишь то, что Шизуо пытался не злиться, когда Изая позволял соскочить со своего языка любой колкости. Уместной или нет. Касающуюся брата Шизуо или нет.
Весь максимум, который мог ему выдать бармен, это внезапный взрыв, где последствия огребают другие, но никак не его прекрасная спутница, сбавляющая его злость одним касанием своей миниатюрной ручкой.
- Ты проводишь меня? – обворожительно улыбнулся Орихара, кидая взгляд на уже зажигающиеся фонари и не забыв умоляюще похлопать накладными ресницами. – Может, понесешь на руках? Не думаю, что я вешу больше автомата.

Орихара со скучающим взглядом окинул комнату и зарылся носом в забытую Шизуо куртку, представляя, как тот касается его щеки и осторожно целует. Практически невесомо, заставляя задирать голову для еще одного прикосновения. Губы шептали нечто нежное, неразборчивое и определенно глупое, вызывая у информатора лишь слабую самодовольную улыбку.
Опьяневший от нахлынувших ранее закрытых от него чувств, Орихара смеялся и лишь сильнее задирал блондина, прижимаясь к его боку в последний миг перед взрывом, тем самым предотвращая его.
Правда, в конце их прощания, Орихара хотел стянуть с себя парик и посмотреть, как все надежды Шизуо рушатся прямо у него на глазах, увидеть боль в его глазах, почувствовать триумф, но…
- Я люблю тебя, - выдыхает Хейваджима, целуя его ладонь. И Изая тут же чувствует, как кровь приливает к лицу.
- Все прошло удачно? – поинтересовалась Намие, прерывая его воспоминания. – Ты его позлил?
- Типа того, - выдыхает Изая будничным тоном, поворачиваясь так, чтобы девушке было не видно его лица. Еще чего, чтобы его хоть кто-то видел покрасневшим и с опухшими губами после поцелуев.
- Я заметила, - фыркнула она и, выждав паузу, продолжила уже с легкой усмешкой:
- Твой ярый поклонник звонил мне. Просит о встрече в кино на какую-то мелодраму. Видимо, он нас спутал.
Изая насмешливо фыркнул, представив, что вот так и закончилось. С прекрасной Канрой, свиданиями и глупым выражением лица Хейваджимы…
- Я согласилась, - девушка бросила Изае парик. – И если хочешь, чтобы я тебя накрасила, то вставай пораньше. У меня достаточно плотный график, если ты еще не заметил.

Положивший трубку Шизуо улыбнулся. У него сложилось впечатление, что он пробудет с прекрасной Канрой не одно десятилетие. В счастливом и тихом браке.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №5

[Durarara Festival]

Название:Повороты
Пейринг | Персонажи: Изая/Микадо, косвенно Шизуо
Жанр: романс
Рейтинг: PG
Дисклеймер: от прав на персонажей отказываюсь
Саммари: Чем же обернется очередной летний день в Икебукуро?
Авторские примечания: вполне возможен ООС

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

Это было случайностью, скажете вы? Ну, что ж. Ладно.
- Иза-а-а-я!
Знак пешеходного перехода со свистом пролетел в направлении переулка. Микадо, который шел по параллельному переходу, едва успел пригнуться – поток воздуха пригладил его волосы – и помчался в направлении того самого переулка. Как раз за тот угол, за которым мелькнула куртка с меховым воротником.
Изая оглянулся и наградил бежавшего за ним парня дружелюбной улыбкой. Действительно дружелюбной, а не как некоторые могли подумать.
- Утренняя пробежка, Рюугамине-кун? Присоединяйся!
Непонятно, как он ухитрялся на бегу говорить ровно, словно стоял в какой-то очереди. Микадо еле успевал поворачивать и огибать препятствия, а сзади слышался топот Шизуо.
- У меня… к вам… дело… Изая-сан!
Сам Микадо спортивной подготовкой не отличался, а потому слова приходилось выталкивать из себя в перерывах между вдохами. Изая выразительно дернул плечами, ныряя под какой-то лестничный проем. Микадо едва успел повторить прием и помчался дальше вслед за информатором.
- Ойя? Это связано с…
- Нет-нет! Личное… Хочу попросить…
- Ну-ка, прыгай!
Орихара одним прыжком забрался на пожарную лестницу и протянул руку замешкавшемуся Микадо. Тот еле успел, и вовремя – Шизуо промчался мимо, не оглядываясь.
- И что у тебя за дело, м?
Микадо все ещё тяжело дышал, вцепившись пальцами в чуть ржавые перила. Изая посмотрел вниз, на улицу, потом сверился с мобильным и, наконец, взглянул на парня.
- Рюугамине-кун, знаешь, Шизу-чан скоро вернётся, так что лучше бы тебе поторопиться.
- Научите меня танцевать вальс, Изая-сан!
Микадо выпалил свою просьбу и отодвинулся от информатора, упираясь спиной в стену, будто ждал удара или чего-то ещё. Изая же сначала смотрел на него пару секунд, будто не веря, а потом прыснул, зажимая рот ладонью.
- Любопытно, - проговорил он через пару секунд, в течение которых Микадо смотрел на него с недоумением. – Почему я и зачем вальс?
- Просто в академии на следующей неделе планируется костюмированный бал в европейском стиле, и я хотел бы пригласить Сонохару-сан, но я не умею танцевать, и подумал, что вы могли бы мне помочь, Орихара-сан.
Парень выпалил просьбу быстро и неразборчиво, с горящими от волнения щеками, и сомневался, что Изая что-то разобрал в этом потоке слов. Но Орихара не был бы первоклассным информатором, если бы не понял; он усмехнулся и свесился через перила, окидывая взглядом улицу. Микадо увидел, как куртка, задравшись на его спине, обнажила светлую полоску кожи, и почему-то сглотнул.
- О, а вот и Шизу-чан. Рюугамине-кун, ничего не могу обещать, увы. И, как говорится – спасайте ваши души.
- А…
Изая толкнул его по направлению к следующей лестнице, а сам спрыгнул на землю и помчался обратно к оживленному переулку. Мимо пронесся Хейваджима Шизуо с сумасшедшим оскалом, не заметив сидевшего на металлическом пролете школьника.
Микадо перевел дух. Пожалуй, это было неплохой идеей. Может быть. Он ещё не был до конца уверен.

Это было случайностью, скажете вы? Ну, может, для одного из участников – да. А может, и нет.
- Как дела, Рюугамине-кун?
Парень чуть не подавился мороженым, когда на стул напротив него плюхнулся Изая. Оглянулся по сторонам, подозвал официантку – «Кофе, любезнейшая!», и сложил ладони перед собой. Домиком.
- Тебе помочь?
Орихара склонил голову на бок, а Микадо тем временем вытащил ложку изо рта и откашлялся, пытаясь понять, во-первых, как его здесь нашел Изая, во-вторых, зачем, в-третьих, почему он так спокойно разгуливает по Икебукуро. Впрочем, на первый вопрос ответ подразумевался сам собой и был очевиден, а на второй и третий Изая ответил сам, непринужденно размешивая ложечкой сахар в принесенном, наконец, кофе. Но, видимо, одной ложки сахара ему показалось мало, и потому он потянулся за сахарницей.
- Шизу-чан уехал в командировку, представляешь? Впереди грядет пару дней покоя. Ты помнишь о своей просьбе, Рюугамине-кун?
Вторая ложка, третья, четвертая… Микадо вздрогнул и помотал головой.
- Да… Да, конечно. Вы что-то решили, Изая-сан?
Изая отложил ложечку, облизнул губы и отпил немного кофе. Микадо поковырялся в своей вазочке – так, больше для виду.
- Интересная идея. Неплохая. Завтра после занятий приходи на спортплощадку Академии, да?
- Вот так сразу?
Орихара задумчиво постучал ложечкой по блюдцу, отпил ещё и изобразил недоумение – не слишком правдоподобно.
- А разве Рюугамине-кун собирается делать все в последний момент? Серьезные дела так не делаются, знаешь ли, тем более, я занятой человек, и с моей стороны тратить время на – заметь – безвозмездные уроки было бы глупым, не находишь?
- Я понял, понял!
Микадо замахал ложкой, и капли подтаявшего мороженого брызнули во все стороны. Впрочем, Орихара умело увернулся, одним махом допил свой кофе и стукнул чашкой о блюдце.
- Только не опаздывай!
Распахнулась дверь летнего кафе, принеся свежий ветер с улицы, официантка мило улыбнулась, забрала опустевшую вазочку и принесла счет. Микадо невольно застонал, когда увидел, что туда было включен ещё и кофе.

Это было случайностью, скажете вы? Ну, нет, вы так не скажете. Это было запланировано, и вы сами это знаете, правда?
- Раз уж на то пошло, Рюугамине-кун, я думаю, что взялся за твое обучение не совсем безвозмездно. Что скажешь, м?
Изая балансировал на спортивном «бревне», ожидая, пока парень ответит.
- У меня нет де…
- Кто говорит о деньгах? – Изая погрозил пальцем. – Фи. Как будто деньги – это единственный способ расплатиться. Да и ты сам сказал, что у тебя их нет.
Изая легко спрыгнул с бревна и оказался прямо перед Микадо.
- Давай так, - жаркий шепот почти обжег щеку парня, - давай ты не удивляешься и слушаешься, а я учу и ухожу?
Микадо некоторое время смотрел в глаза информатору – словно кролик и удав, пронеслось мимолетно в голове, - и потом кивнул. Медленно, словно осознавая, на что подписался.
Изая пару раз хлопнул в ладоши и отошел от Микадо на шаг. А парень только сейчас понял, что не дышал все время, пока Изая находился рядом.
- Ну-с, начнем с основного – с позиции. Ты уж прости, Рюугамине-кун, но сначала побудешь девушкой.
Орихара снова подошел к парню и взял его за руку. Ладонь Изаи была сухой, шершавой и теплой, хотя Микадо почему-то казалось, что она должна быть, по крайней мере, ледяной. Другая ладонь легла ему на талию.
- Вальсовые шаги, идешь на счет три, не спотыкайся, не отдавливай мне ноги, ноги, следи за ногами, следи… Ай! Ну, вот. А вдруг у меня там мозоль? Тебе придется нести меня на руках или звонить Селти.
Изая сел прямо на асфальт и схватился за ступню, его лицо было перекошено. Микадо почувствовал себя последней свиньей и склонился над ним, причем говорить он мог не громче, чем шепотом.
- Больно?
- Очень. Но бывало и хуже, поверь, - великодушно махнул рукой Изая. – Небольшая передышка, и можем продолжать. Наверное.
- Извинит…
Договорить Микадо не успел – лицо Орихары внезапно приблизилось, а что-то стукнуло об колени и ладони. Пару секунд спустя он понял, что Изая потянул его на себя, а ещё – что он стоит на четвереньках перед сидящим информатором, а ещё – что они слишком близко друг к другу. Так, что он мог буквально почувствовать чужое дыхание на лице.
- Признайся, никакого бала нет, и ты просто решил, что было бы интересно со мной потанцевать.
- Нет, бал существует. Но я хочу с вами танцевать.
Изая провел пальцами по скулам Микадо, которые горели равномерным слабым румянцем.
- А если я предположу, что не только танцевать, что ты на это скажешь?
Рюугамине зажмурился. Изая тихо засмеялся.
- Какой ты у нас, оказывается, Рюугамине-кун. Загадочный. Кто бы мог подумать?
Изая заправил несуществующую прядь за ухо парня и вновь погладил его по щеке.
- А если я не по части парней?
- Я точно знаю, что по части.
- Ойя? Молодец, Рюугамине-кун, ничего не скажешь, молодец.
Изая подался вперед и легко поцеловал Микадо в губы. Тот распахнул глаза от удивления, но поздно – информатор уже сидел, как ни в чем не бывало.
- Нет, конечно, мы можем потанцевать, и не только здесь, и не только в прямом значении слова…
- Орихара-сан, вы обещали.
- Да? Ну, ладно. Продолжим. Сейчас поведешь ты. Запомнил положение рук? Хорошо. Не отвлекайся, считай шаги, следи за ногами… Хорошо.
Микадо, который теоретически знал, как надо танцевать, потихоньку справлялся. Было странно - вести в паре с Орихарой, было немного стыдно за себя, было… он чувствовал себя на удивление превосходно. Даже улыбался, кружа по спортивной площадке, окрашенной лучами заходящего солнца.
- Не спотыкайся, замечтался, Рюугамине-кун, ай-яй!
- Да, простите.
- Неплохо получается. Может, насчет неумения тоже соврал?
- Нет.
- Хм.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда они, наконец, остановились. Изая не спешил отпускать руку Микадо. Почему-то.
- Думаю, Рюугамине-кун, хватит. Во всяком случае, не опозоришься.
- Угу.
- А скажи мне, Рюугамине-кун…
- Да?
- Сколько тебе там стукнуло? Не хочу сесть за педофилию, если вдруг тебе захочется танцевать не только в буквальном смысле.
Микадо ошарашено посмотрел на информатора.
- Это же никого ни к чему не обязывает? Потанцевали. К удовольствию обоих. И никаких обещаний.
- Кроме следующего танца?
- Прозорлив не по годам, Рюугамине-кун.
Изая улыбнулся и притянул к губам костяшки пальцев парня.
- Кто знает, сколько ещё смог узнать обо мне скромный школьник. Такого человека следует держать около себя, не находишь?
Микадо, чуть помедлив, кивнул. Изая выпустил его руку и поправил воротник капюшона.
- Ну, ладно, у меня ещё куча дел.
Орихара вышел из двора академии на тротуар, пошел к мосту и уже почти покинул было желтый круг света от слишком рано загоревшегося фонаря, когда…
- Орихара-сан!
Изая обернулся, и его притянули вниз за куртку. Целоваться Микадо умел плохо, но напористости ему было не занимать. Изая даже ответил.

- Никаких обязательств, помнишь, верно?

Это было случайностью, скажете вы? Ну, может быть, и было.
Может быть, и не было.
Может быть, кто-то решит, что это было судьбой.
Может быть, кто-то решит, что это очередная игра.
Может быть, никто ничего не решит. Кто знает?
Но одним танцем Орихара ограничиваться явно не собирался.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №4

[Durarara Festival]

Название: -
Персонажи: Изая, Селти
Жанр: зарисовка
Рейтинг: G
Дисклеймер: не мое, не претендую
Авторские примечания: ООС персонажей

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

- Йо, перевозчик, есть работа, - насмешливым тоном произнес Изая. - Жду у себя.
Бросив телефон на стол, информатор крутанулся в кресле, обдумывая еще раз весь план. Изъянов в нем нет, так что все должно идти по плану.
Бросив взгляд на часы, Орихара пошел собирать сумку. В горах в это время года не жарко, да и все необходимое следует упаковать. Байк Селти не резиновый.
Дюллахан на сообщение о том, что они едут в горы, отреагировала довольно бурно:
- [С ума сошел?!]
- Это всего лишь небольшая поездка, много времени она не займет, - насмешливо прищурился Изая.
- [Я не повезу что-то, а тем более тебя, в горы. Это далеко.]
- Но Селти, потому я тебя и прошу, сам я буду добираться долго, а ты со своей силой сделаешь это гораздо быстрее.
- [Нет] – напечатала дюллахан и вновь завела мотоцикл.
- Какая жалость, - притворно вздохнул информатор. – Ведь оплатой бы стала информация… о твоей голове.
Орихара отвернулся и пошел в сторону дома, довольно улыбаясь, зная, что девушка не сможет устоять. И возникший вокруг его головы шлем подтвердил его предположение.
- [Только попробуй обмануть меня или выдать глупую информацию] – ткнула коммуникатор в лицо мужчине Селти.
- Как ты можешь? Разве я хоть раз обманывал тебя?! – искренне возмутился Изая. Презрительное ржание байка было ему ответом.
***
Под ногами раскинулся город, и здесь, на большой высоте, он казался каким-то далеким и нереальным. Тысячи огней были размытыми светляками, а марево, окружавшее город, скрадывало очертание. Здесь дышалось гораздо тяжелее, и Изая даже на мгновение позавидовал дюллахану, которая не испытывала никаких проблем.
- Нам туда, - тем не менее бодро направился Орихара по тропинке, отходящей от основной дороги. Из-за ее узости Селти не смогла проехать на байке, поэтому пришлось идти пешком. Информатор довольно улыбнулся – все же единственным недостатком в его плане было то, что Стурлусон не захочет следовать за ним, а уговоры были бы слишком… подозрительны. От девушки Изае требовалось спокойствие, а не паника.
Тропинка, закладывая хитроумные петли, вывела обоих на небольшую площадку, ограниченную с трех сторон высокими выступами. Слева ровная поверхность оканчивалась резким обрывом, к которому и направился информатор.
- Ты только посмотри, какой отсюда вид! – махнул рукой Орихара. – Подойди, не пожалеешь.
И снова повернулся в сторону виднеющегося города, краем глаза наблюдая за движением Селти. Та шла без каких-либо проблем, но в ее движениях чувствовалось смутное беспокойство. Изая разочарованно вздохнул, когда дюллахан встала рядом с ним. Конечно, это еще не окончательная проверка, но у информатора появились сомнения в том, что голова Селти станет ему пропуском в Валхаллу.
- [Что такое?] – тут же напечатала Стурлусон, почуяв неладное. – [Что ты задумал?!]
- Уже ничего, - отмахнулся Орихара. – Ты смогла ходить в этом месте, а, значит, ты не такой сильный дух, чтобы что-то заметило тебя здесь.
- [Ты захотел поймать меня в ловушку?!] – возмущенно напечатала дюллахан, превращая после этого руку в острый крюк. – [Только попробуй…]
- Да, нет, это была всего лишь проверка одного моего предположения. Кое-кто предпочитает вскрытия, я же основываюсь на легендах, - усмехнулся Изая, не обращая внимания на находившееся в опасной близости от его шеи острое оружие.
И прежде чем девушка успела что-то напечатать, информатор поднял сумку, которую все это время таскал с собой, и стал спускаться по еле заметной лесенке начинающейся слева от обрыва. Возмущенная девушка последовала за ним, строчив в коммуникаторе огромную тираду.
- [Что ты задумал, Изая-кун? Твои эксперименты никогда ничем хорошим не заканчиваются. А если бы я не смогла пройти? Что тогда?! Ты бы знал, как меня вытащить? О, а что, если… - Селти даже остановилась от посетившей ее мысли, всплеснула руками и начала печатать вдвое быстрее. – А что бы было, если бы я не вернулась? Что бы стало с Шинрой? Он бы точно пропал, полез бы узнавать и пропал! Орихира, да как ты мог только задумать такое!]
Но мужчина не обращал внимания на возмущавшуюся Стурлусон. Его мысли были довольно далеко от дюллахана, информации и так любимых им игр. Изая мрачнел на глазах, и Селти, видя это, недоуменно затихла, не понимая, что же могло привести вечно жизнерадостного информатора в такое настроение. Даже провал его планов всегда сопровождался ехидной усмешкой, ведь тот никогда не ставил все на одну фигуру, его игры всегда оказывались многоходовыми.
С раздражением оглянувшись на следовавшую за ним девушку, Орихара ничего не сказав, свернул на небольшой выступ, бывший как раз под обрывом. Селти все еще не понимала, зачем они сюда пришли.
Чьи-то кости белели с самого края, но в надвигающейся темноте не были так заметны. Изая сразу же направился к ним, словно зная, что они там лежат. Присев рядом на корточки, он с задумчивостью рассматривал человеческие останки, но, уже было протянув руку, не стал тревожить умершего. То, что произошло дальше, стало для дюллахана потрясением.
Информатор расстегнул спортивную сумку, с которой он приехал, и Селти увидела там… землю. Самую обычную землю, в которую растения сажают. Она было дернулась к коммуникатору, чтобы спросить, но Орихара опередил ее, начав отвечать на незаданный вопрос.
- Во многих западных культурах существует поверье, что непогребенные кости держат душу здесь, на земле, не позволяя ей ни подняться наверх, ни спуститься вниз. Душа замирает в неопределенности и страдает, не в силах уйти куда-либо. И пока прах не предадут земле, она вынуждена бродить, пугая прохожих и стеная в унисон с ветром. Красивая история, не правда ли?
Мужчина замолчал, доставая землю из сумки и бережно укрывая ею кости. Он делал это настолько осторожно, что у Стурлусон возникло ощущение - она здесь лишняя.
- Надеюсь, теперь этот ребенок сможет уйти.
***
- [Почему ты это сделал?] - напечатала Селти, когда они уже вернулись к байку.
- Я люблю людей, - привычно усмехнулся Орихара. - И решил помочь одному из представителей человечества. Я всегда так делаю.
Дюллахан лишь покачала головой, ничего не сказав в ответ. Но фальшь слов не давала ей покоя всю дорогу.
Высадив Изаю около его дома, девушка поехала к Шинре, все еще прокручивая в мыслях прошедшую ночь. И лишь в душе, сидя под струями воды, она поняла.
***
- Надеюсь, твоя душа нашла покой, - тихо шептал Изая, стоя под ливнем. - И когда-нибудь кто-то так же поступит с моим прахом. Ведь сделанное добро всегда возвращается, не так ли? - кривая усмешка исказила губы информатора, смотрящего в полное грозовых туч небо, словно надеясь там разглядеть спасенную им душу.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №3

[Durarara Festival]

Название:Голова
Персонажи: Орихара Изая, Шинген Кишитани
Жанр: джен
Рейтинг: G
Дисклеймер: все права на данных персонажей принадлежат Нарита Рёго

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

Для него в мире не было ничего проще, чем любить людей. Слабых, эмоциональных, нелогичных, суеверных, откровенно глупых, слишком умных, веселых и одиноких, самых обычных. Тех, на чьи реакции он никогда не уставал смотреть, и тех, кто привлекал его внимание максимум на пару минут. Жизнь стала бы исключительно скучной штукой, не будь в ней их. Его обожаемых подопытных.

Для него в мире не было ничего проще, чем любить людей. Болезненных, боящихся врачей и больниц, пропорционально сложенных и имеющих разнообразные отклонения от нормы. Таких он любил больше всего. Тех, на чьи реакции на лечение он никогда не уставал смотреть. Жизнь врача стала бы исключительно скучной штукой, не будь в ней неизлечимых болезней, новых инфекций и штаммов, радиации и таинственных смертей. Не будь в ней их. Его обожаемых подопытных.

Икебукуро стал для него местом действий, маленькой моделью окружающего мира, в котором было достаточно тех, за кем Изая так любил наблюдать. И поток информации, текущий по этим улицам, исходящий от множества не связанных друг с другом людей, проходил сквозь него, заставляя чувствовать себя старателем. Тщательно вымывающим золото из никчемного речного песка.
Имея на руках крапленые карты, так просто играть, запутывать, сталкивать и улыбаться.

Икебукуро был для него странным районом, который облюбовали для себя его единственный сын и то единственное мифическое существо, чьи тайны до сих пор привлекали его. Ведь вскрытие, к сожалению, так и не помогло ответить на все вопросы. Иногда его подмывает предложить ей еще одну сделку: в этот раз на информацию о том, где находится голова даллахана. Но торговля информацией, в общем-то, не его конек, и он продолжает молчать, бросая на Селти жадные взгляды, когда Шинра не смотрит в его сторону.

Пожалуй, он чувствовал себя наиоболее живым только тогда, когда над его головой, грозно посвистывая, проносился еще один автомат по продаже сигарет или вырванный с мясом кусок двери. Или попавший под горячую руку Шизуо дорожный знак. На самом деле, Изая уже давно перестал запоминать те предметы, которыми его пытался убить неистовый Хейваджима. Он мог бы купить другое оружие и просто пристрелить Шизуо из-за угла, но так было бы совсем неинтересно. Только обманчиво короткий нож позволял подходить к нему так близко, чтобы видеть бешеный блеск глаз того, чью ненависть он тянул в себя сродни энергетическому вампиру.

Пожалуй, он чувствовал себя наиболее живым только в операционной, когда над его головой зажигались яркие лампы, не оставляя место тени и недоговоренностям. Он искренне считал, что те, кто видели человека только снаружи, многое потеряли. Кишитани-сенсей давно мог отойти от дел и ограничиться просмотрами учебных операций и профессиональными съемками, но это было бы совсем неинтересно. Только блекс скальпеля в его руке позволял утолить неуёмную страсть к познанию.

В личном кабинете Шингена можно увидеть много занимательного. Это занимательное тщательно заспиртовано и расставлено по полкам многочисленных шкафов. Единственное, чего не хватало этой мини-лаборатории – головы даллахана.

Она хранилась совсем в другом месте.

Там, где на небольшом журнальном столике расположилась черно-белая доска, с выстроенной на ней странной комбинацией из шашек, фигур сёги и самих шахмат. В комнате, насквозь пропитанной намеренным одиночеством.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №2

[Durarara Festival]

Название: Охотник
Персонажи: Изая Орихара, Харуна Ниекава
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Дисклеймер: Рёго Нарите

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

Ночной Икебукуро, нахмурившись, смотрел на мрачные закоулки своих улиц сотнями дыр пустых окон. Люди спрятались под неверной защитой дверных замков, боясь оказаться в опасности, которую сулило недружелюбное серое небо.
Наступило время охотников.
Держа равновесие, Изая словно плыл, легко ступая по узкому бордюру. Балансируя с помощью рук, он шаг за шагом приближался к цели. Весело идти вот так, будто танцуя, медленно, опасаясь оступиться, рискуя, но все равно, одерживая победу.
- Изая-кун!!! – донесся откуда-то из мглы чуть ли звериный рык Шизуо.
- Успею, - сам себе шепнул информатор и спрыгнул на темный асфальт.
В нескольких шагах чернела пасть подворотни. Не раздумывая, Орихара шмыгнул в проем между безликими домами.
А вот и она: спутанные волосы, сумасшедший взгляд широко распахнутых глаз – стоит над очередными жертвами, в руке зажат окровавленный нож, костяшки пальцев побелели от напряжения. Потрошитель. Устрашающе красивая в неверном холодном свете высокомерной луны, снисходительно выглядывающей из-за облаков.
А ведь они похожи, Изая и Ниекава, оба любят людей, только он охотится за их душами, наблюдая и играя, она – за телами, раня и подчиняя.
Скольких порезала эта девушка? Она так привыкла вонзать оружие в тела объятых ужасом жертв. Только теперь, когда пришел Изая, роли поменялись. Охотник и жертва…
- Харуна Ниекава! - окликнул информатор.
Потрошитель дернулась, будто освобождаясь от паутины сковавшего ее оцепенения, оторвала взгляд от созерцания своих окровавленных детей и, наконец, обернулась.
Острое лезвие ножа блеснуло в сантиметре над ухом Изаи. Парень увернулся, держа руки в карманах и наслаждаясь взглядом одержимых глаз.
- Похоже, у вас с Шизу-тяном схожие методы выражения своих чувств, - играл с девушкой Орихара. – Боль.
- Изая-кун!!! – крик ярости сотряс воздух.
- О-оу, он уже близко, - отпрыгнул от острия оружия Изая. – Слышишь? – информатор не на шутку развеселился.
Ниекава продолжала нападать, не обращая внимания на позерство врага, кроваво-красные глаза горели во тьме, требуя своеобразной любви.
- Насудзима-сенсей, - продолжая извиваться в танце смерти, обронил Изая.
Девушка остановилась, будто что-то разумное пробудилось в ней и недовольно заворчало, заставляя потухнуть жуткий алый отсвет глаз.
- Ты знаешь, что он обхаживает другую ученицу? Ее зовут Сонохара Анри. Я скажу, где она живет, и ты навестишь ее.
Потрошитель кивнула, заворожено смотря в рот информатору.
- Вот и славно, - Изая засмеялся. – Все оказалось гораздо проще, чем казалось, ты довольно смирная.
Банка с колой просвистела над головой Орихары.
- Мне пора, - резко подпрыгнул он, - не забывай про наш договор.
- Изая-кун!!! - прогремело за спиной.
Информатор сорвался с места, происходящее чертовски радовало его. Ночной ветер ласково коснулся лица.
«Люблю эту жизнь и людей!», - объятый щенячьим восторгом, чуть не выкрикнул парень.
Он развязал войну. Пешка сдвинулась с места, совсем скоро Харуна наведается к королеве. Настоящая Сайка выйдет на сцену, под умелым руководством талантливого кукловода. Жди, Сонохара.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Работа №1

[Durarara Festival]

Название: У вас одно новое сообщение.
Персонажи: Орихара Изая, Такигучи Рё
Жанр: джен, missing scene
Рейтинг: G
Дисклеймер: вы и без меня в курсе, чье оно.
Саммари: Все мы знаем, как трепетно Орихара наш Изая любит школьничков. И, как правило, все это имеет обыкновение плохо для них заканчиваться, не так ли?
Авторские примечания: Как водится, ООС персонажей. Таймлайн – до переезда Микадо.
И вот еще что: здесь упоминаются три сообщения, но приглашение действительно было только в последнем. Что же касается двух других... Думаю, это секрет отправителей и адресатов.

Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль

Мелкий дождь скребся в окно в паре сантиметров от его лица. В алом закатном море серебрились освеженные крыши, и яркий флуоресцентный свет сползал по окнам, окрашивая близлежащие здания в неестественные, слепящие глаз оттенки. В просторной зале своих двухэтажных апартаментов Орихара Изая, жмурясь, водил пальцем по стеклу, отслеживая дорожки случайных капель с другой стороны.
В комнате было тихо и пусто без посетителей, их спекуляций, смеха, вздохов неверия, гневных тирад. Тени от капель на стекле пятнистым ковром усыпали заваленный бумагами стол. Пыль, выхваченная парой крупных лучей заходящего солнца, стала в воздухе, словно застигнутая на месте преступления. И единственными звуками были только монотонное гудение включенного компьютера да редкий, но пронзительный скрип скользящего по стелу вслед за каплей пальца.
Изая улыбался, и любой, кто увидел бы сейчас эту улыбку со стороны, сказал бы, что она полна предвкушения. Яркого, как то закатное солнце, что разрывает тучу над городом и обращает нечаянный вечерний дождь в настоящую феерию, приятную человеческому глазу. И всякий, кто имеет несчастье быть знакомым с бедовым информатором, знает, что начертанное на его лице это предвкушение не сулит ничего хорошего. Ни для кого, кроме самого Орихары Изаи, разумеется.
Тихий и краткий, словно вздох, звук заставил Изаю отвлечься от дождя. Не спеша он подошел к столу, положил ладонь на мышку, щелкнул пару разу раз, раскрывая свернутые окна. Алчная надежда, спрятанная в уголках улыбки, тут же сменилась гримасой торжества.
"У вас одно новое сообщение".

- Ну дай же ты себя наконец постричь, Рё.
- Отстань, ма. Мы уже сто раз это обсуждали.
Заправив за ухо непослушную прядь, мальчик снял с плеча руку матери. Потянулся к щеке, поцеловал, избегая укоряющего взгляда. Нагнулся за покоящейся в чехле гитарой, и заправленная было прядь снова слезла на лицо к вящему негодованию строгой родительницы.
Мальчика звали Такигучи Рё.
Чувствуя себя вьючной лошадью, шел Такигучи по улице: на плече – школьная сумка, за спиной – гитара, в руке – скучный черный зонтик. Носы ботинок ныряли в лужи, сверкали, словно воском натертые. Такигучи мычал себе под нос еще не существующую мелодию. И казалось ему, что гитара, хлопающая по спине в такт ходьбе, молча внимает ему, чтобы воспроизвести мелодию идеально, когда придет ее очередь.

Рё был сам по себе мальчик.
Одинокий человек с неохотой признается незнакомцу, что он одинок. А так как близких друзей у Рё не имелось, и все сверстники, окружавшие его, были ему, по сути, незнакомцами, никто из них и не знал, что он одинок. Он общался со всеми ними ровно столько, чтобы не прослыть дичком, но свободное время планомерно проводил наедине только с самим собой. Отшутившись, убегал на школьную крышу, доставал заботливо сготовленное матерью бенто или упаковку чипсов, и, вслушиваясь в свист ветра, уплетал свой полдник. Если оставалось время, раскладывал на коленях исчерканные бумаги и прикладывал к губам старую губную гармонику, полученную еще в детстве из дедушкиных рук. Нередко уединение прерывали курильщики, тайком дымящие на крыше подальше от бдительного присмотра учителей. Но с большинством из них он не знался, поэтому не имел ничего против чьего-то присутствия.
Ведь он не ненавидел людей. Но и не любил их.
Ему просто не было до них дела.
Поскольку подобное положение вещей весьма устраивало Такигучи, жил он на удивление спокойно. Многие позавидовали бы такому размеренному течению жизни. Ни разу он не дрался с другими мальчишками на школьном дворе. Ни разу не лежал в больнице. Никогда не состоял ни в каких бандах, имеющих такую популярность среди ребят его возраста. И на подобное положение вещей совсем не жаловался. У него ведь была своя музыка, а она порой самая идеальная спутница.

Вода с неба весь день.
Одной каплей решительно перечеркивает ряд обыденных дел, вроде прогулки на крышу во время обеденного перерыва.
И стихает, словно издеваясь, когда приходит время возвращаться домой, так и не посетив занятия музыкой – преподаватель слег с простудой.
Пожалуй, погода занимает слишком важное место в нашей жизни. Она может в один присест смести все наши планы. А еще из-за нее люди хандрят – морально и физически, впрочем, последнее применимо скорее к ипохондрикам, которым только дай повод посетовать на боли в голове...
Кстати о хандре.
Мост над железной дорогой, через который пролегал путь Такигучи до школы и обратно, являлся одним из излюбленных мест городских самоубийц. Жуткое, темное место даже при свете дня. Слабо серебрятся неаккуратные потеки свежих граффити. Железный настил прогибается под ногами с душераздирающим звуком. Эта болезненная атмосфера темной стороны города, которая особо остро чувствуется в местах, подобных данному. Что ж, самоубийцы знают, куда идти, чтобы не разувериться в своем решении. Если ты разочарован, погружен в себя, то лучшего места, чтобы свести счеты с жизнью, днем с огнем не сыщешь. Только дождись товарняка, в облаке копоти ныряющего под мост...
Обычно минующий мост убыстренным шагом, чтобы не надышаться витающей в воздухе гарью, на сей раз Такигучи остановился, как вкопанный. От ступней вверх пробежал холодок, когда он увидел, что мост сегодня не пустует.
На перилах сидела девушка.
Ветер, разгулявшийся после дождя, юлил в ее длинных волосах, взметая их вверх, трепал коротенькую школьную юбчонку – а форма его, Такигучи, школы. Школьная сумка валялась позади, брошенная прямо в грязь. Белый гольф на правой ноге разодран, являя взору расцарапанную в кровь голень. Ладони, вцепившиеся в поручни, то и дело разжимались, и девушка чуть подавалась вперед, крепко зажмуриваясь.
Что делать – мелькнул в голове вопрос.
Я никогда еще не видел самоубийцу. Пока еще живого самоубийцу.
А ведь эта девушка явно намеревается прыгнуть. Можно всякое чудное предположить, но если принимать во внимание репутацию данного места... Да и, как ни погляди, нельзя по ней сказать, что она хорошо себя чувствует. Люди, у которых все нормально, не сидят на опасных парапетах над железной дорогой в разодранных гольфах – так рассудил Такигучи, стараясь унять дрожь в руках. Собравшись с духом, он сделал шаг по направлению девушки и срывающимся голосом заговорил:
- Ано... У вас... у вас все в порядке?
Еще один признак совершенного отчаяния: по всей видимости, она была настолько поглощена мрачными мыслями, что даже не услышала его шагов у себя за спиной. И поэтому вся передернулась от испуга, когда он подал голос. Сам Такигучи тоже чуть не лишился чувств, увидев, как она подскочила – того гляди и нырнет вниз головой.
Обернувшись, несколько мгновений она затравленно смотрела на него, а когда разглядела, как следует, взгляд ее заволокло отчаянной дерзостью.
- Абсолютно, - холодно произнесла она, болтая ногами.
- Фух, ну, слава богу. Я уж было решил, что вы прыгать собрались.
- Так оно и есть.
- Простите?
- Я собираюсь прыгать.
Растерянный, он ляпнул первое, что пришло ему в голову:
- Я бы на вашем месте не стал.
- Но ты, к сожалению, не на моем месте, - злобно процедила девушка и снова склонилась вперед, разжав кулаки. Такигучи увидел, что ладони ее, напряженно раскрытые, сильно дрожат.
Вдруг кинутая в дождевую грязь сумка тихо запищала. "Мобильник", - догадался Такигучи и стал ждать, что девушка слезет с перил, дабы ответить на звонок или принять сообщение. Но она только состроила недовольную гримаску и пренебрежительно бросила ему, нерешительно мнущемуся поодаль:
- Эй, ты. Раз уж все равно рядом околачиваешься, достань мой телефон и мне передай. Только без шуток, понял? Попробуй меня коснуться – и вся округа узнает, что ты меня домогался.
- Ну, это уж...
- Давай уже!
Вздохнув, он опустился на корточки рядом с ее сумкой и принялся шарить внутри в поисках телефона, чувствуя себя более чем неловко. А когда нашарил и вытащил, мельком взглянул на экран, прежде чем передать ей в руки.
"У вас одно новое сообщение".
Прочитала девушка его с поистине стоическим выражением лица. После чего так же преспокойно занесла руку над железной дорогой и разжала кулак – в результате непродолжительного полета телефон встретил свою кончину, разлетевшись на осколки от удара о рельсы.
Такигучи наблюдал это действо, не смея ни уйти, ни подойти к девушке. Он был совершенно растерян и про себя молил, чтобы еще один случайный прохожий вроде него оказался здесь в эту минуту.
Ну хоть кто-нибудь...
Это же большой город, неужели же совсем-совсем никого?..
- А ты музыкант, что ли? – спросила девушка, оценивающе глядя на гитару за его спиной.
- Вроде того.
- Ну тогда сыграй мне что-нибудь - может, и не прыгну.
Он сглотнул. Неуверенно потянулся к лямке, перекинутой через плечо, не отрывая взгляда от девчонки в страхе, что стоит опустить глаза на секунду – и в следующий миг все, что он увидит – это опустевшие перила. И осиротевшая сумка в мутной луже.
- Правда, сыграл бы, а то вдруг действительно прыгнет, - раздался ехидный голос позади, и Такигучи резко крутанулся на месте, позабыв о намерении держать девчонку в поле зрения. Просто не верится: его мольбы о случайном прохожем были услышаны!
- Изая-сан! – воскликнула девушка, и Такигучи с удивлением отметил перемены в ее голосе. Недавняя агрессия сменилась подобострастием. Обожанием к тому человеку, что шел к ним не спеша, спрятав ладони в карманы темной куртки и вполне наслаждаясь произведенным своим появлением эффектом.
На лице его играла легкая улыбка. Вроде даже доброжелательная. "Вроде", потому что-то – Рё не мог точно сказать, что именно, - в этом человеке было не так. Будто угроза от него исходила аурой, хотя Такигучи доселе не верил в подобные вещи.
Мимо что-то пропорхнуло, едва задев остолбеневшего Такигучи. Опомнившись, он увидел, что это девушка, завидев незнакомца, спрыгнула с перил на мост и понеслась ему навстречу. Ошалевшая от счастья, растрепанная, красная, она остановилась подле этого человека, с нескрываемым восхищением глядя на него снизу вверх словно бы в робком ожидании, что он вот-вот добродушно потреплет ее по голове. Такигучи поймал себя на мысли, что никогда в жизни раньше не видел такого взгляда. Так, должно быть, смотрят только на богов – с безграничным обожанием, которое со скрипом помещается во взволнованной душе.
Интересно, промелькнуло в мыслях как бы между прочим, кем они друг другу приходятся?..
- Что же ты забыла на этом мосту? – с легкой усмешкой спросил названный Изаей, склонив набок голову. Девушка, проигнорировав то, насколько издевательским выглядело это движение, что-то смущенно залепетала в ответ. Такигучи, словно зачарованный, наблюдал за тем, как она нервно теребит пуговицы на пиджаке, и не мог заставить себя сдвинуться с места, несмотря на то, что неприятная ситуация, вроде бы, разрешилась.
Девушка рассыпалась перед новоприбывшим в звонких извинениях, дрожащими руками заправляя пряди за уши. Но человек по имени Изая, казалось, вовсе ее не слушал.
Какая поистине странная ситуация.
Такигучи хмурился, проклиная тот момент, когда остановился, напуганный видом собирающегося совершить самоубийство человека. И почему он, дурак, не прошел просто мимо? Ему ведь нет дела до других людей.
Так он о себе думал, по крайней мере.
Изая, тем временем, дождался окончания невнятной тирады вконец разнюнившейся девчонки и одним небрежным движением скользнул рукой по ее плечам, приобнимая. Та, кажется, вконец обезумела от счастья, не смея и двинуться в страхе, что он уберет руку. Показалось Такигучи или нет, но что-то вроде тени неудовольствия мелькнуло на лице Изаи, когда он притянул к себе девушку.
В том, как он приобнял ее за плечо, не было ничего пошлого или непристойного. Напротив, этот жест выглядел скорее покровительственно, словно он приходится ей старшим братом – что, кстати, вполне могло оказаться правдой. Однако Рё никак не мог отделаться от одного крайне неприятного впечатления, вызванного этой сценой.
Впечатления, что девушке покровительствует сам бес.
- Как тебя зовут? – поинтересовался Изая, и Такигучи в очередной раз весь съежился от недоброй искры, блеснувшей в его темных глазах.
- Такигучи... Рё. А что?
Изая ухмыльнулся, сняв руку с плеча девушки и вновь спрятав ладонь в карман.
- Да так, - последовал загадочный ответ. Развернувшись, этот странный тип направился в ту сторону, откуда и пришел. И девушка, подхватив мокрую, грязную сумку, сорвалась следом за ним, чтобы трусить позади, как шавка.
Такигучи постоял немного, глядя им вслед. Он не сомневался, что этот эпизод – очевидно, самый странный эпизод в его жизни – крепко въестся в память, словно ржавое пятно, которое никакой хлоркой не изведешь. И бледное, смазанное ветром лицо девушки. И жуткая, резкая, как удар ножа, улыбка того человека, которого он втайне пожелал больше никогда не встретить.

Улыбка отражалась в чистом стекле умытого недавним дождем окна. Изая проводил рукой над стеклом, легко-легко касаясь его кончиками пальцев в тех местах, где оно было пронзено солнечными лучами. Солнце слепило глаза, и Изая смотрел перед собой в буквальном смысле сквозь пальцы – положив ладонь на лицо.
- Они бывают излишне предсказуемыми, эти люди. Но даже за это я их безмерно люблю. И всегда буду любить. И пусть у меня сердце разрывается от этой любви, все равно буду!
Словно обезумевший, он расхохотался, поворачиваясь к своему незримому собеседнику. Парировать же, как и согласиться, было некому. Притихнув, но не прекратив улыбаться, Изая обвел взглядом комнату – просторную, однако совершенно безлюдную, - и прошептал в залитую вечерним солнцем пустоту:
- Кажется, пора мне кого-то сюда завести.
Комната согласилась, отвечая молчанием, и Изая, совершенно довольный таким ответом, подлетел к компьютеру, падая в крутящееся кресло и хватая в руку мышь. Вид у него был такой, словно он сам не знает, куда себя деть от переполняющей энергии, от избытка слов, которые так хочется произнести вслух при наличии аудитории в числе хоть одного слушателя, и от не имеющей конца и края симпатии ко всему роду человеческому.
Он будет великодушен сегодня и поделится тайной, которая сделает чьи-то скучные жизни интереснее. Хотят они того или нет.
Азартно рассмеявшись, информатор еще раз крутанулся в кресле и с размаху стукнул по клавише, рассылая в виртуальных конвертах бомбы, которые в необозримом будущем взорвутся, поворачивая чужие жизни в другие русла.

"У вас одно новое сообщение".
Он лежал на кровати, глядя пустыми глазами в потолок и крепко сжимая в кулаке губную гармошку, когда раздался звук, оповещающий о том, что на почту ему кто-то прислал письмо. Но Такигучи отнюдь не торопился прочитать его, слушая, как шелестят за окном деревья, и изредка доносится шорох автомобильных шин по асфальту. На потолке, как цветное кино, воображение рисовало лицо той девушки, что он встретил сегодня на мосту, и тонкий силуэт странного, улыбчивого человека, оказавшего ей покровительство. Человека, чей взгляд пронзал насквозь, словно бы говоря: "Завтра я буду знать о тебе все, если ты покажешься мне достаточно интересным".
Да ну, ерунда. И нечего об этом столько думать. В конце-то концов, все закончилось благополучно: девушка не прыгнула с моста, пусть и не он, Такигучи, был тем, кто спас ее от сего опрометчивого поступка.
Стянув в хвост волосы, он поднялся с постели и ободряюще похлопал себя по щекам, прежде чем подойти к столу с компьютером и открыть окошко сообщения.
И прочесть.

"Хочешь присоединиться к Долларам?
Нет ни правил, ни ограничений.
Тебе просто надо сказать, что ты входишь в группировку.
Y/N."

И дать себе ровно пять секунд на размышления.

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара, Fanfiction

---

Опрос! (важно)

[Durarara Festival]

Дорогие участники!

По примеру Bleach Festival хотели бы провести на сообществе один опрос, который связан с проведением следующего фестиваля. Так как май - месяц у большинства очень загруженный, администрация предлагает определенную альтернативу (см. опрос).

Пояснения: собственно, мы предлагаем вам провести фестиваль на протяжении двух месяцев. Вы можете выбрать, чтобы было два первых персонажа (формально один будет считаться персонажем мая, а второй - июня). Независимо от того, какого персонажа вы выберете (персонажа мая или июня), у вас будет два месяца на то, чтобы написать свой фанфик. Другая альтернатива - один персонаж и два месяца (тогда фестиваль просто будет называться "майско-июньский").
Все зависит от вашего решения. Мы можем провести следующий фестиваль по привычному графику (то есть на протяжении одного месяца), но все же думаем, что самое правильное в данном случае это провести опрос и узнать ваше мнение. Поэтому - обязательно скажите, что вы думаете по этому поводу. Это в ваших же интересах.

запись создана: 01.05.2011 в 19:40

Вопрос: Я выбираю...

1. 1 месяц и 1 первый персонаж		7	(17.5%)
2. 2 месяца и 1 первый персонаж		8	(20%)
3. 2 месяца и 2 первых персонажа		17	(42.5%)
4. кнопочка для тех, кому просто куда-то надо нажать		8	(20%)
5. свой вариант (в комментарии)		0	(0%)
Всего:		40

@темы: административное

---

Для участников Апрельского Фестиваля

[Durarara Festival]

Итак, дорогие участники, подходит время выкладки, и мы хотели бы знать, на какой стадии написания работ вы находитесь. Нужно ли еще кому-то дополнительное время, чтобы закончить свой фанфик? Есть ли кто-то, кто вообще не будет принимать участие? Просим всех отметиться.

На данный момент мы получили фанфики от следующих пользователей:
Rustor
Мико-тин
Барс пятнистый и с хвостом
Hexachrome

@темы: административное

---

О приеме работ

[Durarara Festival]

Напоминаем, что работы можно прислать на U-mail сообщества до 2 мая включительно, в теме сообщения указывая "апрель". В случае, если вы по каким-то причинам не успеваете, обязательно свяжитесь с одним из модераторов.

Фанфик обязательно должен включать в себя следующую шапку:

<b>Название:</b>
<b>Автор:</b>
<b>Бета:</b>
<b>Пейринг | Персонажи:</b>
<b>Жанр:</b>
<b>Рейтинг:</b>
<b>Дисклеймер:</b>
<b>Саммари:</b>
<b>Авторские примечания:</b>

<b>Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль</b>

!Проставляйте, пожалуйста, тег CODE!

@темы: административное

---

Набор участников

[Durarara Festival]

Итак, уважаемые участники!
Персонажем этого месяца станет Изая Орихара.

Для желающих испытать удачу устроена небольшая лотерея для второго персонажа фикатона.
За каждой цифрой скрывается один из героев Durarara.

<a href="http://pay.diary.ru/~durarara-festival/p153587735.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/4/1/4/241411/67683209.png"></a>

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20

Так как в первой лотерее осталось совсем немного номеров, администрация предлагает желающим еще одну лотерею.
Если номер свободен в обеих строках, то уточняйте, из какой именно строки выслать номер.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20

Примечание: жирным выделены уже взятые персонажи.
!Работы в дальнейшем высылать на u-mail сообщества! Сделать это можно будет до 2 мая включительно. В случае задержки предупредите об этом одного из модераторов сообщества.

запись создана: 03.04.2011 в 15:44

@темы: Апрельский фестиваль: Изая Орихара

---

[Durarara Festival]

Уважаемые участники!
Администрация приносит свои извинения за задержку. Однако теперь мы готовы озвучить имена победителей Мартовского Фестиваля. Прежде же хотим поблагодарить тех авторов, которые решили принять участие и прислали нам свои работы. Огромное вам спасибо, что вы не остались равнодушными к нашему мероприятию.

Список участников выглядит следующим образом:

Барс пятнистый и с хвостом ― Шапка
Бикочу ― Вопросы и ответы
miroku_rei ― Самый весенний подарок
Chill-san ― ***
Sanura-sama ― Что же всё-таки поменялось?

Победителями являются:

1 место

<a href="http://pay.diary.ru/~durarara-festival/p153338702.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/4/1/4/241411/67903832.png"></a>

2 место

<a href="http://pay.diary.ru/~durarara-festival/p153340994.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/4/1/4/241411/67903844.png"></a>

3 место

<a href="http://pay.diary.ru/~durarara-festival/p153339617.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/4/1/4/241411/67903847.png"></a>

Поздравляем вас, наши дорогие авторы! И желаем дальнейших творческих успехов!

@темы: Мартовский Фестиваль: Кадота Кёхей

---

[Durarara Festival]

Итак, все работы выложены, теперь можно начинать голосование за лучшие работы Мартовского Фестиваля.

Голосовать может любой желающий ― от своего имени, конечно же, анонимные голоса будут удаляться модераторами тут же. Авторы фанфиков также могут принять участие в голосовании, однако не имеют права голосовать за собственные работы.
Читателям нужно выбрать три лучших фанфика: одному фанфику, таким образом, будет присваиваться три балла, другому ― два, третьему ― один. Хотим обратить внимание, что важно проголосовать именно за три работы. В случае, если вы проголосуете, например, за две, ваш голос учитываться не будет.

Форма для голосования:


З балла ― Работа №...
2 балла ― Работа №...
1 балл ― Работа №...


Убедительная просьба голосовать именно таким образом. Этим вы облегчите нам процесс подсчета голосов.
Голосование продлится с 1.04 до 5.04 включительно. Оглашение результатов и награждение пройдут чуть позже.
Голосовать можно только в комментариях к данному посту.

Имена авторов, их бет и гамм будут разглашены после окончания голосования и подведения итогов Мартовского Фестиваля.

Окончательный список работ выглядит следующим образом:

Работа №1 ― Шапка (Кадота Кёхей, Саки Микаджима; виньетка; G)
Работа №2 ― Вопросы и ответы (Кадота Кехей, Эрика Карисава, номинально Кадота/Изая; юмор; PG-15)
Работа №3 ― Самый весенний подарок (Кадота Кёхей, Харуна Ниэкава; G)
Работа №4 ― *** (Кадота Кёхей, Харима Мика; зарисовка; PG)
Работа №5 ― Что же всё-таки поменялось? (Кадота|Тогуса; deathfic; G)

Всем удачи!

запись создана: 01.04.2011 в 21:26

@темы: голосование, Мартовский Фестиваль: Кадота Кёхей

---

О голосованиях

[Durarara Festival]

Уважаемые читатели и участники Фестиваля!

Очень многим авторам, выложившим сюда свои работы, нужна моральная поддержка и благодарность за работу, которую они проделали, а так же критика - в определенных рамках, конечно. Кому-то было писать сложно, кому-то - нет; тем не менее, доброе слово и кошке приятно. Атмосфера соревнований - волнение конкурсантов
Поддержите авторов, прокомментируйте их работы, пожалуйста!

Авторы, заглядывайте, здесь тоже пара добрых слов найдется)

запись создана: 02.04.2011 в 13:18

@темы: важно