Название:Сумасшествие.
Пейринг | Персонажи: Изая, Шизуо, в паре эпизодах – Намие и ОС.
Жанр: Deathfic, мистика.
Рейтинг: наверное R, за насилие. Или ниже.
Дисклеймер: денег мне за этот бред не надо, никто и не даст, да и Дюрарара не моя…а жаль, собственная дурка – ах, просто мечта х)
Саммари: Знаете, где находится ад? Он в вашей голове. (с)
Авторские примечания: мне даже стыдно за то, что я написала, но суть в том, что дописала и теперь даже рада ^о^ Хотелось показать вам то, что пришло мне в голову, и получилось как-то так… и OOC
Пол текста переписала, пока решалась отправить, ага хD
P.s. автор ничего не имеет против Изаи, Шизуо, да и Шизаи в целом, просто так сложилось. Ну, или для последнего - не сложилось.
Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль
читать дальшеПоздно!
Молить о смерти!
Кричи, не кричи, никто не ответит.
(с) Последнее испытание
Бежит, не разбирая дороги, быстрее, быстрее, а иначе они догонят…
Тяжело дыша, чуть ли не падая, завернул за угол. Стена. Выхода нет. Тупик. И сердце как будто хочет вырваться из груди. Господи, господи, а ведь так хотелось жить, так не хотелось умирать… Не здесь, не сейчас и не так. Совсем не так.
Он оглянулся: на стенах не видны проёмы окон, нет спасительных пожарных лестниц. Серый асфальт под ногами, серые стены, серое небо. Чёртов серый куб, ловушка, и было страшно, так страшно, как никогда. «Тук-тук-тук»,- звук болью отдавал в голове, сердце как будто билось в такт шагам того, кто шёл сзади. Но сзади никого не было. Он стоял перед ним, прямо в конце тупика, оперевшись на стену и сложив руки на груди. Одинокая фигурка в сером плаще в задумчивости склонила голову.
- Кто вы?- вырвалось вместе с нервным смешком.
- Кто вы?..- вторила ему безжизненным голосом фигурка, поднимая голову. Из-под капюшона в лунном свете блеснули чёрные глаза.
- Вопрос: кто ты? Кем ты себя возомнил, Изая?
Точно, он - Изая, и он должен, просто обязан, обратить всё в свою пользу. Только предательский страх говорил ему: «Безнадёжно». Одно это слово мешало взять себя в руки, подумать, мешало сыграть свою роль. «Безнадёжно, выхода нет, Изая».
- Смотри, Изая, что ты наделал, смотри,- в конце голос сорвался на хрип, плечи фигурки ссутулились, и, казалось, она сама стала ниже. Она согнулась так, как будто на спине пробивался горб. Казалось, будто того властного человека заменила дряхлая старуха, костлявые, с ободранными ногтями, пальцы которой виднелись из-под широких рукавов плаща. Фигурка опустила голову и, шаркая по асфальту, начала приближаться к Изае. Тот сделал шаг назад, потом ещё, ещё, двигался он быстрее старухи, но расстояние между ними неумолимо сокращалось, время тянулось невыносимо медленно. «Тук-тук-тук»,- стучало сердце в такт чужим шагам, «Тук-тук». И вот он уже видит, как она стоит прямо перед ним и протягивает свои костлявые руки с уродливыми пальцами к нему. «Нет, нет, не смей»,- испуганно зашептал он, но цепкие пальцы уже схватили его за ворот куртки и потянули к себе, капюшон спал с головы, открыв уродливое лицо, со впалыми щеками, с ободранной тусклой кожей.
- Зачем ты убил меня?! Зачем ты убил моих детей?!- завизжал безгубый вырез на безобразном лице,- зачем?!- кричала старуха, приближая лицо Изаи к своему. Изая рванулся назад, но наткнулся на что-то спиной.
- Зачем ты стравил нас?- спросил молодой парень, когда Изая повернул к нему голову. Шея парня была обвязана жёлтым платком, непривычно яркий цвет резал глаза. Изая опустил взгляд, эти пальцы, эта рука, его непроизвольно затошнило. Кожи. Мяса. Нет. Совсем. Лишь кости руки, испачканные тусклой кровью. Изая опять поднял взгляд на лицо парня, эта улыбка, эта его, информатора, улыбка исказила чужие губы.
Его дёрнули за рукав и позвали жалобным детским голосом: «Дядя».
- Дядя, зачем ты убил нас? Почему, когда мы умирали, ты смеялся?- услышал он тихий голос маленькой девочки с двумя косичками. Девочки, у которой была разбита в месиво вся правая часть головы. Виднелись разбитые кости челюсти, разбитые кости черепа, целая часть лица улыбнулась своими ободранными губами. Изая внутренне содрогнулся.
«Зачем ты убил нас?»- всё подходили и подходили люди, окружая его и не давая вырваться из этого проклятого круга.
- Уйдите, вы сами виноваты, уйдите,- судорожно зашептал Изая, а потом, когда к нему потянулись сотни рук, которые дотрагивались до него, пытались схватить, утащить куда-то, он закричал: «Уйдите, вон!».
Изая резко сел на кровати, согнув руки в кулаки, впиваясь ногтями в свои ладони. Что за чушь, он не убивал их. Он никогда в жизни не убивал, а они уже неделю, уже неделю приходят к нему. В первый раз он даже смеялся, но сейчас тело била мелкая дрожь, и смех, вырвавшийся из горла, показался каким-то истеричным и немного…безумным.
Сон уже забывался…Возможно, он и виноват в их смерти, но разве это важно? Почему он думает об этих людях, как о живых? «Они мертвы, они мертвы, а я – нет. Они умерли жалкой, глупой смертью»,- усмехнулся Изая.
Какая глупость.
Ты всё равно каждую ночь будешь вглядываться в темноту, ты всё равно будешь вздрагивать от каждого шороха, от каждой мысли об этих «Мертвых».
Всё равно каждую ночь будет возникать мысль, что они придут. За тобой.
И это сводит с ума.
***
Изая крутился в своём кресле и смеялся, хохотал во всё горло, у него получилось! Наконец-то у него получилось! Наконец-то привезли, он так долго ждал!
- Сегодня буду поздно,- бросил он Намие, покидая квартиру.
«Сегодня будет чудесный день, сегодня будет чудесный день»,- напевал он себе под нос, улыбаясь всё шире. «Сегодня будет чудесный день».
«Кап-кап-кап»,- звук болью отдаёт прямо в голове. Уже неделю он ничего не ел. Смутно помнил, как его везли куда-то, грубо вводили в кожу шприцы, вытягивая остатки сил. Запястья чувствовали холод железа, которым он был к чему-то прикован. Скрип тоже резкой болью отдаёт в голове, и он жмурится. Скрип? Дверь… Он раскрывает глаза и видит тонкую полоску, а потом и целое окно света, отчего снова пришлось зажмуриться. Свет. Как давно он видел свет, солнце?
- Рад видеть меня, Шизу-тян?- ехидный голос, который невозможно забыть. Он. Злость горячим пламенем разлилась по всему телу, Шизуо открыл глаза и поклялся себе, что убьёт его.
Достанет даже с того света.
- Эх, Шизу-тян, как ты тут без меня? Соскучился?
А на нём куртка с мехом, издевательская усмешка на губах – всё как всегда. Только Шизуо не может ничего сделать этой твари. От осознания собственного бессилия хотелось рычать, хотелось снести эти чёртовы цепи, наручники, то железо, которым его приковали здесь, и убить. Но не получалось. Изменилось одно – он, Шизуо, остался совсем без сил.
Опять прикрыл веки и через мгновение почувствовал на себе тяжесть чужого тела.
- Ну же, Шизу-тян, открой глазки, а то так не интересно,- довольно промурлыкал Изая, изучая пальцами раны на неподвижном теле.
- Опа-на, а это даже результат не моих стараний,- Орихара отодвинул рубашку, провёл пальцем по уже почти зажившей ране на груди. Информатор надавил на неё, потом царапнул острыми ногтями, следя за реакцией. Рана раскрылась, и Шизуо почувствовал, как рука Изи изучает её уже изнутри. Можно было подумать, что он пытался через неё своими тонкими пальцами дотянуться до сердца Шизуо, которое билось настолько быстро, будто само хотело вырваться. Это жутко. И больно. Шизуо вскрикнул, а потом сомкнул зубы, яростно смотря на своего врага.
- Сдохни, тварь!- почти рычит.
- Разве тебе не весело, Шизу-тян? Мне вот весело,- усмехнулся информатор, уже доставая ножичек.
- И глазки-то открыл,- обрадовано заключил Изая, ища во взгляде врага страх. Страха не было - была ярость, злость, ненависть. Что ж, это тоже очень сильные чувства. Изая ухмыльнулся: это было просто прекрасно. Он ведь победил.
- Я победил, Шизу-тян,- сказал он вслух, проводя ножичком от кадыка до той раны, под которой так судорожно билось чужое сердце. Нож вскрывал кожу, оставляя неглубокий порез и выпуская на волю алые капельки крови.
- Я ведь победил, Шизу-тян?- издевательски спросил Орихара, надавливая сильнее.
- Да пошёл ты,- зло проговорил Шизуо, опять устало прикрывая глаза. Чёрт, как же хотелось есть, пить, и точно также хотелось закрыть глаза и уснуть. Можно и навсегда. Лишь бы не видеть, не слышать эту тварь.
- Фи, как грубо, Шизу-тян,- он ударил ножом по животу, Шизуо дернулся, но не сказал ни слова. Так всё закончится быстрее, он верил в это…Это даже вселяло какую-то надежду.
- Открой глазки, Шизу-тян- наигранно ласковым голосом попросил Изая и, так и не дождавшись результата, повернулся назад и ударил под колено, тело под ним опять вздрогнуло.
- Открой…
Удар в бок.
- Открой.
Удар прямо в живот.
- Открой!
Хватают за потемневшие от грязи волосы и бьют лицом об пол.
- Ну же, открой,- отпускают, на миг, а потом резкая боль в запястьях от нового удара, и Шизуо подчиняется, открывает глаза. И натыкается на этот сумасшедший взгляд. Безумие. И вот теперь становится страшно. Этот человек не убьёт, конечно, нет. Он сделает так, что бы жертва прожила как можно дольше, будет резать её на кусочки, упиваясь эмоциями, реакцией, криками, болью, чужой, такой любимой болью.
Зачем он открыл глаза?
- Вот видишь, Шизу-тян, ты опять проиграл,- и смех, этот безумный смех, от которого хочется бежать. Дёргает цепи, ну же, поддавайтесь! Почему это происходит?! Так нельзя, заносит нож, режет, так нельзя, хватит, режет, выводит немыслимые узоры на теле, как будто художник-наркоман творит в забытье новую картину, новый всплеск эмоций. Ему не надо было открывать глаза…Опять зажмуривается, лишь бы не видеть, лишь бы не видеть. Крик, безумный смех. Изая не может сдержаться, это чувство, смесь восторга, эйфории, опьяняет. Языком слизывает кровь. Изая не знал, что кровь настолько вкусная, кровь этого бьющегося под ним тела. Его врага. Его жертвы. Изая доходит ножом до шеи, оставляя на ней тонкие порезы, так, чтобы не убить. Потом опять переходит к телу, проводит пальцами по ранам и уже в каком-то сумасшедшем забытье вгоняет нож в шею врагу. Тело Шизуо непроизвольно выгнулось, губы приоткрылись, из горла вырвался последний тихий стон. Глаза распахнулись. Какие огромные карие глаза. В них - ужас. И этот одурманивающий страх. Тело поникло, голова безвольно ударилась об стену.
Он совсем не собирался убивать, но это сводило с ума, это ощущение власти, что жизни людей, его людей, их эмоции, принадлежат ему, что он может делать с ними всё что захочет…Всё…Эмоции, он любит людей, господи, как же он любит людей!
И опять удары ножом, но Шизуо не кричит, нет. Безжизненное тело лишь немного шевелится, когда нож опять входит в тело. Но, казалось, Изая совсем не замечает этого.
Удар, ещё, где эмоции, дайте, дайте…
- Изая?.. - слова застряли в горле, когда она открыла дверь и увидела его. Эти взбудораженные глаза казались просто огромными на чересчур, даже для него, бледном лице. Взгляд метался из стороны в сторону и одновременно был таким, как будто Изая вовсе не видит Намие. Яростно пульсировала тонкая жилка на шее, белый мех куртки был окрашен в красный цвет, волосинки прилипали друг другу от липкой жидкости. Руки тоже были крови, пальцы сжимались и разжимались. Намие отошла в сторону, вернее отшатнулась от него, непроизвольно, не успев взять себя в руки, как будто он болел чумой. Изая прошёл в свою комнату, закружился по ней, потом подошёл к двери и прикрыл её.
Девушка слышала, как он ходил по комнате, смеялся, что-то громко говорил. Потом, она услышала, как он захлопнул дверь в ванну и что-то нервно произносил, кричал. Он болел не чумой, он болел ещё более страшной болезнью. И первый раз в жизни Намие было страшно.
Он жестикулировал руками то шепча, то весело крича:«Ну что, Шизу-тян, я тебя сделал?», то смеясь.
- Нет, вы все, вы все слабее меня, вы мертвы, вас нет, вас больше нет, а я - есть,- кричал он в пустоту, шагая по комнате. Подошёл к столу, взял в руку ручку, положил её, нервно дотрагивался почти до всех предметов, вертел их в ладонях, подошёл к креслу, сел, встал, энергия так и бурлила в нём, он убил его, он убил своего врага, это было первое убийство в его жизни, ему это нравилось! Это ощущение безграничной власти, когда враг ещё жив, но через секунду или две умрет, потому что он, Изая, так захотел. Он взял в руки подушку, испачкав белую наволочку кровью, на мгновение обнял её, потом вытянул руки и начал кружиться по комнате, как будто танцевал с кем-то вальс, с кем-то известным лишь одному ему.
Потом уже тихо, но быстро что-то проговорил и свалился на кровать, вместе с подушкой в руках. Он пролежал минут пятнадцать, возможно, даже уснул, но вдруг вскочил, глаза были наполнены ужасом. «Уйдите!»- крикнул он. Опять, опять они пришли к нему, только теперь всё изменилось. Они пообещали забрать его к себе, что за чёрт! Они давно мертвы, не думай он них как о живых, Изая. Что они вообще могут? Они все исполнили ту роль, которую дал им ты, больше они не нужны, они должны быть мертвы, они ведь мертвы.
Он пообещал забрать его к себе.
Изая сам не помнил, как очутился в ванной, он лишь нервно усмехался, шепча: «Глупые люди, уйдите от меня, уйдите». Набрал холодной воды в ладони и ополоснул лицо. Ледяная вода заставила придти в себя.
-Дурак, - произнёс Изая сам себе, всё ещё усмехаясь, и выключил воду,- дурак,- на этом моменте он поднял голову и посмотрел в зеркало. Прямо ему в глаза смотрел Шизуо, за ним были люди, которые, казалось, движутся ближе, приближаются к самому краю зеркала, оттесняя Шизуо, чтобы выбраться на волю.
- Что за чёрт,- тихо прошептал Изая.
- Что за чёрт?!- крикнул он и ударил по зеркалу, сбив костяшки пальцев в кровь. Осколки посыпались в раковину, на пол. Всё исчезло. Наступил тишина. Тишина. Лишь капля из недавно включённого крана методично ударялась об осколки.
- Тебе весело, Изая?- знакомый, хрипловатый от сигарет голос заставил вздрогнуть и повернуться. Никого, никого нет, лишь дверь. Изая кинулся к ней и попытался открыть, но та не поддавалась, он ударил об неё плечом, «Тебе весело?», колотил по ней ногами, «Скажи, почему ты не смеёшься?».
- Заткнись!- повернувшись, крикнул он в пустоту. Кинулся к раковине, от осколков отражался лишь тусклый свет и карие глаза. На секунду показалось, что он увидел там… Нет, это его глаза, это глаза Изаи, и всё.
Вдруг он почувствовал, как что-то холодное дотронулось до его шеи. Руки, холодные, как у мертвеца, Изая обернулся.
-Изая-сан, я умерла, зачем?- положила ему руки на плечи бледная, как смерть, девушка с насмерть перепуганными глазами. Да, ведь именно такое лицо было у неё перед тем, как она столкнулась с асфальтом. Она падала спиной вниз, и Изая видел, как перед самым столкновением, в самый последний момент, её губы хотели прокричать «нет», но было слишком поздно.
-Тебе было скучно?- кроваво усмехнулся какой-то незнакомый парень с синей повязкой на шее, единственным цветным пятном на его силуэте,- не волнуйся, я с тобой поиграю…Как ты с нами.
-Ты стравил нас, мне пришлось убить своего друга!- яростно кричал светловолосый юноша, зажимая в руке жёлтый платок.
- Зачем ты это делал?
- Ты знаешь, сколько людей погибло из-за тебя?
- Почему ты не оставил нас в покое?
- И мы не оставим тебя,- сообщала одна полутень за другой.
- Вон от меня, вы не живые!- крикнул Изая.- Уйдите!
Они подходили всё ближе, почти впритык, он больно упирался спиной в край раковины.
Рукой он нашарил кусок стекла и попытался ударить по ним, у него получилось, у того, по кому он ударил, пошла кровь, тусклая, почти бесцветная кровь, как сам этот человек. Он засмеялся, Изая ударил по какой-то девушке, но она в ответ лишь усмехнулась. Им не было больно, им было уже всё равно. Они были мертвы. А если…Казалось, Изая нашёл выход – он занёс кусок стекла и ударил себя прямо в грудь.
Когда в ванной затихло, к Намие вернулось её хладнокровие. Психопат. Вот и всё. Сначала она занялась своей работой, потом решила, что надо зайти и посмотреть, не уснул ли он. Девушка встала и прошла в его комнату, на подушке виднелись яркие следы крови, ручка двери, которая вела в ванну, также была испачкана ею.
Он бил себя в грудь стеклом, кричал от боли, но смерть, смерть освободит его от этого ужаса.
- Ты правда так думаешь, Изая?- как-то печально улыбнулся Шизуо.
Намие потянула дверь на себя, и та отрыла ей картину, от которой эта обычно равнодушная девушка не пришла в ужас, но явно удивилось. Она такого не ожидала, правда. Но ей, впрочем, было не так уж и важно. По-видимому, он умер уже часа пол назад. Как раз, когда затих этот шум. Его бездыханное тело лежало на холодном кафеле ванны и осколках стекла, вся грудь была разодрана. Один из этих осколков он, по-видимому, сжал слишком сильно: стекло прошло сквозь ладонь.
-Ты думаешь, ты достоин смерти?
Намие шла по серым переулкам Икебукуро. Пять минут назад медсестра сообщила ей, что её начальник выжил. Впал в кому, но выжил. Ей сказали, что она сможет увидеть его, когда захочет. Но ей это совсем неинтересно. Намие так и сказала, глядя в необычайно чёрные глаза врача: «Мне всё равно». Она просто ушла. И больше не придёт.
Никто к нему не придёт.
Никогда.
Он наносил удары, превознемогая боль, трясущимися руками, ручейки крови бежали по пальцам, багровое лезвие вонзалось и вонзалось в грудь, но сознание не желало отключаться, и он с ужасом начинал понимать…Последний осколок выпал из окровавленных пальцев и разбился об землю на тысячу теней.
- Разве мы заслужили это?
Это
- Почему ты смеялся, когда я умирала? Когда моя мать плакала над моей могилой…
Не закончится
- Зачем ты убил нас? Что мы тебе сделали?
Никогда.
- Вы говорили, что любите нас…Тогда мы тоже будем любить вас, Изая-сан. Это ведь любовь, правда?
Слышишь?
- Мне тоже было страшно…
Никогда...
- Скажи, тебе весело?
- Уйдите, уйдите, вас нет,- отчаянно и слишком тихо, сев на холодный кафель, обхватив голову руками.
И даже когда ты умрёшь.
Я буду рядом.
И никто тебе уже не поможет.
Пейринг | Персонажи: Изая, Шизуо, в паре эпизодах – Намие и ОС.
Жанр: Deathfic, мистика.
Рейтинг: наверное R, за насилие. Или ниже.
Дисклеймер: денег мне за этот бред не надо, никто и не даст, да и Дюрарара не моя…а жаль, собственная дурка – ах, просто мечта х)
Саммари: Знаете, где находится ад? Он в вашей голове. (с)
Авторские примечания: мне даже стыдно за то, что я написала, но суть в том, что дописала и теперь даже рада ^о^ Хотелось показать вам то, что пришло мне в голову, и получилось как-то так… и OOC
P.s. автор ничего не имеет против Изаи, Шизуо, да и Шизаи в целом, просто так сложилось. Ну, или для последнего - не сложилось.
Фанфик был написан на Апрельский Фестиваль
читать дальшеПоздно!
Молить о смерти!
Кричи, не кричи, никто не ответит.
(с) Последнее испытание
Бежит, не разбирая дороги, быстрее, быстрее, а иначе они догонят…
Тяжело дыша, чуть ли не падая, завернул за угол. Стена. Выхода нет. Тупик. И сердце как будто хочет вырваться из груди. Господи, господи, а ведь так хотелось жить, так не хотелось умирать… Не здесь, не сейчас и не так. Совсем не так.
Он оглянулся: на стенах не видны проёмы окон, нет спасительных пожарных лестниц. Серый асфальт под ногами, серые стены, серое небо. Чёртов серый куб, ловушка, и было страшно, так страшно, как никогда. «Тук-тук-тук»,- звук болью отдавал в голове, сердце как будто билось в такт шагам того, кто шёл сзади. Но сзади никого не было. Он стоял перед ним, прямо в конце тупика, оперевшись на стену и сложив руки на груди. Одинокая фигурка в сером плаще в задумчивости склонила голову.
- Кто вы?- вырвалось вместе с нервным смешком.
- Кто вы?..- вторила ему безжизненным голосом фигурка, поднимая голову. Из-под капюшона в лунном свете блеснули чёрные глаза.
- Вопрос: кто ты? Кем ты себя возомнил, Изая?
Точно, он - Изая, и он должен, просто обязан, обратить всё в свою пользу. Только предательский страх говорил ему: «Безнадёжно». Одно это слово мешало взять себя в руки, подумать, мешало сыграть свою роль. «Безнадёжно, выхода нет, Изая».
- Смотри, Изая, что ты наделал, смотри,- в конце голос сорвался на хрип, плечи фигурки ссутулились, и, казалось, она сама стала ниже. Она согнулась так, как будто на спине пробивался горб. Казалось, будто того властного человека заменила дряхлая старуха, костлявые, с ободранными ногтями, пальцы которой виднелись из-под широких рукавов плаща. Фигурка опустила голову и, шаркая по асфальту, начала приближаться к Изае. Тот сделал шаг назад, потом ещё, ещё, двигался он быстрее старухи, но расстояние между ними неумолимо сокращалось, время тянулось невыносимо медленно. «Тук-тук-тук»,- стучало сердце в такт чужим шагам, «Тук-тук». И вот он уже видит, как она стоит прямо перед ним и протягивает свои костлявые руки с уродливыми пальцами к нему. «Нет, нет, не смей»,- испуганно зашептал он, но цепкие пальцы уже схватили его за ворот куртки и потянули к себе, капюшон спал с головы, открыв уродливое лицо, со впалыми щеками, с ободранной тусклой кожей.
- Зачем ты убил меня?! Зачем ты убил моих детей?!- завизжал безгубый вырез на безобразном лице,- зачем?!- кричала старуха, приближая лицо Изаи к своему. Изая рванулся назад, но наткнулся на что-то спиной.
- Зачем ты стравил нас?- спросил молодой парень, когда Изая повернул к нему голову. Шея парня была обвязана жёлтым платком, непривычно яркий цвет резал глаза. Изая опустил взгляд, эти пальцы, эта рука, его непроизвольно затошнило. Кожи. Мяса. Нет. Совсем. Лишь кости руки, испачканные тусклой кровью. Изая опять поднял взгляд на лицо парня, эта улыбка, эта его, информатора, улыбка исказила чужие губы.
Его дёрнули за рукав и позвали жалобным детским голосом: «Дядя».
- Дядя, зачем ты убил нас? Почему, когда мы умирали, ты смеялся?- услышал он тихий голос маленькой девочки с двумя косичками. Девочки, у которой была разбита в месиво вся правая часть головы. Виднелись разбитые кости челюсти, разбитые кости черепа, целая часть лица улыбнулась своими ободранными губами. Изая внутренне содрогнулся.
«Зачем ты убил нас?»- всё подходили и подходили люди, окружая его и не давая вырваться из этого проклятого круга.
- Уйдите, вы сами виноваты, уйдите,- судорожно зашептал Изая, а потом, когда к нему потянулись сотни рук, которые дотрагивались до него, пытались схватить, утащить куда-то, он закричал: «Уйдите, вон!».
Изая резко сел на кровати, согнув руки в кулаки, впиваясь ногтями в свои ладони. Что за чушь, он не убивал их. Он никогда в жизни не убивал, а они уже неделю, уже неделю приходят к нему. В первый раз он даже смеялся, но сейчас тело била мелкая дрожь, и смех, вырвавшийся из горла, показался каким-то истеричным и немного…безумным.
Сон уже забывался…Возможно, он и виноват в их смерти, но разве это важно? Почему он думает об этих людях, как о живых? «Они мертвы, они мертвы, а я – нет. Они умерли жалкой, глупой смертью»,- усмехнулся Изая.
Какая глупость.
Ты всё равно каждую ночь будешь вглядываться в темноту, ты всё равно будешь вздрагивать от каждого шороха, от каждой мысли об этих «Мертвых».
Всё равно каждую ночь будет возникать мысль, что они придут. За тобой.
И это сводит с ума.
***
Изая крутился в своём кресле и смеялся, хохотал во всё горло, у него получилось! Наконец-то у него получилось! Наконец-то привезли, он так долго ждал!
- Сегодня буду поздно,- бросил он Намие, покидая квартиру.
«Сегодня будет чудесный день, сегодня будет чудесный день»,- напевал он себе под нос, улыбаясь всё шире. «Сегодня будет чудесный день».
«Кап-кап-кап»,- звук болью отдаёт прямо в голове. Уже неделю он ничего не ел. Смутно помнил, как его везли куда-то, грубо вводили в кожу шприцы, вытягивая остатки сил. Запястья чувствовали холод железа, которым он был к чему-то прикован. Скрип тоже резкой болью отдаёт в голове, и он жмурится. Скрип? Дверь… Он раскрывает глаза и видит тонкую полоску, а потом и целое окно света, отчего снова пришлось зажмуриться. Свет. Как давно он видел свет, солнце?
- Рад видеть меня, Шизу-тян?- ехидный голос, который невозможно забыть. Он. Злость горячим пламенем разлилась по всему телу, Шизуо открыл глаза и поклялся себе, что убьёт его.
Достанет даже с того света.
- Эх, Шизу-тян, как ты тут без меня? Соскучился?
А на нём куртка с мехом, издевательская усмешка на губах – всё как всегда. Только Шизуо не может ничего сделать этой твари. От осознания собственного бессилия хотелось рычать, хотелось снести эти чёртовы цепи, наручники, то железо, которым его приковали здесь, и убить. Но не получалось. Изменилось одно – он, Шизуо, остался совсем без сил.
Опять прикрыл веки и через мгновение почувствовал на себе тяжесть чужого тела.
- Ну же, Шизу-тян, открой глазки, а то так не интересно,- довольно промурлыкал Изая, изучая пальцами раны на неподвижном теле.
- Опа-на, а это даже результат не моих стараний,- Орихара отодвинул рубашку, провёл пальцем по уже почти зажившей ране на груди. Информатор надавил на неё, потом царапнул острыми ногтями, следя за реакцией. Рана раскрылась, и Шизуо почувствовал, как рука Изи изучает её уже изнутри. Можно было подумать, что он пытался через неё своими тонкими пальцами дотянуться до сердца Шизуо, которое билось настолько быстро, будто само хотело вырваться. Это жутко. И больно. Шизуо вскрикнул, а потом сомкнул зубы, яростно смотря на своего врага.
- Сдохни, тварь!- почти рычит.
- Разве тебе не весело, Шизу-тян? Мне вот весело,- усмехнулся информатор, уже доставая ножичек.
- И глазки-то открыл,- обрадовано заключил Изая, ища во взгляде врага страх. Страха не было - была ярость, злость, ненависть. Что ж, это тоже очень сильные чувства. Изая ухмыльнулся: это было просто прекрасно. Он ведь победил.
- Я победил, Шизу-тян,- сказал он вслух, проводя ножичком от кадыка до той раны, под которой так судорожно билось чужое сердце. Нож вскрывал кожу, оставляя неглубокий порез и выпуская на волю алые капельки крови.
- Я ведь победил, Шизу-тян?- издевательски спросил Орихара, надавливая сильнее.
- Да пошёл ты,- зло проговорил Шизуо, опять устало прикрывая глаза. Чёрт, как же хотелось есть, пить, и точно также хотелось закрыть глаза и уснуть. Можно и навсегда. Лишь бы не видеть, не слышать эту тварь.
- Фи, как грубо, Шизу-тян,- он ударил ножом по животу, Шизуо дернулся, но не сказал ни слова. Так всё закончится быстрее, он верил в это…Это даже вселяло какую-то надежду.
- Открой глазки, Шизу-тян- наигранно ласковым голосом попросил Изая и, так и не дождавшись результата, повернулся назад и ударил под колено, тело под ним опять вздрогнуло.
- Открой…
Удар в бок.
- Открой.
Удар прямо в живот.
- Открой!
Хватают за потемневшие от грязи волосы и бьют лицом об пол.
- Ну же, открой,- отпускают, на миг, а потом резкая боль в запястьях от нового удара, и Шизуо подчиняется, открывает глаза. И натыкается на этот сумасшедший взгляд. Безумие. И вот теперь становится страшно. Этот человек не убьёт, конечно, нет. Он сделает так, что бы жертва прожила как можно дольше, будет резать её на кусочки, упиваясь эмоциями, реакцией, криками, болью, чужой, такой любимой болью.
Зачем он открыл глаза?
- Вот видишь, Шизу-тян, ты опять проиграл,- и смех, этот безумный смех, от которого хочется бежать. Дёргает цепи, ну же, поддавайтесь! Почему это происходит?! Так нельзя, заносит нож, режет, так нельзя, хватит, режет, выводит немыслимые узоры на теле, как будто художник-наркоман творит в забытье новую картину, новый всплеск эмоций. Ему не надо было открывать глаза…Опять зажмуривается, лишь бы не видеть, лишь бы не видеть. Крик, безумный смех. Изая не может сдержаться, это чувство, смесь восторга, эйфории, опьяняет. Языком слизывает кровь. Изая не знал, что кровь настолько вкусная, кровь этого бьющегося под ним тела. Его врага. Его жертвы. Изая доходит ножом до шеи, оставляя на ней тонкие порезы, так, чтобы не убить. Потом опять переходит к телу, проводит пальцами по ранам и уже в каком-то сумасшедшем забытье вгоняет нож в шею врагу. Тело Шизуо непроизвольно выгнулось, губы приоткрылись, из горла вырвался последний тихий стон. Глаза распахнулись. Какие огромные карие глаза. В них - ужас. И этот одурманивающий страх. Тело поникло, голова безвольно ударилась об стену.
Он совсем не собирался убивать, но это сводило с ума, это ощущение власти, что жизни людей, его людей, их эмоции, принадлежат ему, что он может делать с ними всё что захочет…Всё…Эмоции, он любит людей, господи, как же он любит людей!
И опять удары ножом, но Шизуо не кричит, нет. Безжизненное тело лишь немного шевелится, когда нож опять входит в тело. Но, казалось, Изая совсем не замечает этого.
Удар, ещё, где эмоции, дайте, дайте…
- Изая?.. - слова застряли в горле, когда она открыла дверь и увидела его. Эти взбудораженные глаза казались просто огромными на чересчур, даже для него, бледном лице. Взгляд метался из стороны в сторону и одновременно был таким, как будто Изая вовсе не видит Намие. Яростно пульсировала тонкая жилка на шее, белый мех куртки был окрашен в красный цвет, волосинки прилипали друг другу от липкой жидкости. Руки тоже были крови, пальцы сжимались и разжимались. Намие отошла в сторону, вернее отшатнулась от него, непроизвольно, не успев взять себя в руки, как будто он болел чумой. Изая прошёл в свою комнату, закружился по ней, потом подошёл к двери и прикрыл её.
Девушка слышала, как он ходил по комнате, смеялся, что-то громко говорил. Потом, она услышала, как он захлопнул дверь в ванну и что-то нервно произносил, кричал. Он болел не чумой, он болел ещё более страшной болезнью. И первый раз в жизни Намие было страшно.
Он жестикулировал руками то шепча, то весело крича:«Ну что, Шизу-тян, я тебя сделал?», то смеясь.
- Нет, вы все, вы все слабее меня, вы мертвы, вас нет, вас больше нет, а я - есть,- кричал он в пустоту, шагая по комнате. Подошёл к столу, взял в руку ручку, положил её, нервно дотрагивался почти до всех предметов, вертел их в ладонях, подошёл к креслу, сел, встал, энергия так и бурлила в нём, он убил его, он убил своего врага, это было первое убийство в его жизни, ему это нравилось! Это ощущение безграничной власти, когда враг ещё жив, но через секунду или две умрет, потому что он, Изая, так захотел. Он взял в руки подушку, испачкав белую наволочку кровью, на мгновение обнял её, потом вытянул руки и начал кружиться по комнате, как будто танцевал с кем-то вальс, с кем-то известным лишь одному ему.
Потом уже тихо, но быстро что-то проговорил и свалился на кровать, вместе с подушкой в руках. Он пролежал минут пятнадцать, возможно, даже уснул, но вдруг вскочил, глаза были наполнены ужасом. «Уйдите!»- крикнул он. Опять, опять они пришли к нему, только теперь всё изменилось. Они пообещали забрать его к себе, что за чёрт! Они давно мертвы, не думай он них как о живых, Изая. Что они вообще могут? Они все исполнили ту роль, которую дал им ты, больше они не нужны, они должны быть мертвы, они ведь мертвы.
Он пообещал забрать его к себе.
Изая сам не помнил, как очутился в ванной, он лишь нервно усмехался, шепча: «Глупые люди, уйдите от меня, уйдите». Набрал холодной воды в ладони и ополоснул лицо. Ледяная вода заставила придти в себя.
-Дурак, - произнёс Изая сам себе, всё ещё усмехаясь, и выключил воду,- дурак,- на этом моменте он поднял голову и посмотрел в зеркало. Прямо ему в глаза смотрел Шизуо, за ним были люди, которые, казалось, движутся ближе, приближаются к самому краю зеркала, оттесняя Шизуо, чтобы выбраться на волю.
- Что за чёрт,- тихо прошептал Изая.
- Что за чёрт?!- крикнул он и ударил по зеркалу, сбив костяшки пальцев в кровь. Осколки посыпались в раковину, на пол. Всё исчезло. Наступил тишина. Тишина. Лишь капля из недавно включённого крана методично ударялась об осколки.
- Тебе весело, Изая?- знакомый, хрипловатый от сигарет голос заставил вздрогнуть и повернуться. Никого, никого нет, лишь дверь. Изая кинулся к ней и попытался открыть, но та не поддавалась, он ударил об неё плечом, «Тебе весело?», колотил по ней ногами, «Скажи, почему ты не смеёшься?».
- Заткнись!- повернувшись, крикнул он в пустоту. Кинулся к раковине, от осколков отражался лишь тусклый свет и карие глаза. На секунду показалось, что он увидел там… Нет, это его глаза, это глаза Изаи, и всё.
Вдруг он почувствовал, как что-то холодное дотронулось до его шеи. Руки, холодные, как у мертвеца, Изая обернулся.
-Изая-сан, я умерла, зачем?- положила ему руки на плечи бледная, как смерть, девушка с насмерть перепуганными глазами. Да, ведь именно такое лицо было у неё перед тем, как она столкнулась с асфальтом. Она падала спиной вниз, и Изая видел, как перед самым столкновением, в самый последний момент, её губы хотели прокричать «нет», но было слишком поздно.
-Тебе было скучно?- кроваво усмехнулся какой-то незнакомый парень с синей повязкой на шее, единственным цветным пятном на его силуэте,- не волнуйся, я с тобой поиграю…Как ты с нами.
-Ты стравил нас, мне пришлось убить своего друга!- яростно кричал светловолосый юноша, зажимая в руке жёлтый платок.
- Зачем ты это делал?
- Ты знаешь, сколько людей погибло из-за тебя?
- Почему ты не оставил нас в покое?
- И мы не оставим тебя,- сообщала одна полутень за другой.
- Вон от меня, вы не живые!- крикнул Изая.- Уйдите!
Они подходили всё ближе, почти впритык, он больно упирался спиной в край раковины.
Рукой он нашарил кусок стекла и попытался ударить по ним, у него получилось, у того, по кому он ударил, пошла кровь, тусклая, почти бесцветная кровь, как сам этот человек. Он засмеялся, Изая ударил по какой-то девушке, но она в ответ лишь усмехнулась. Им не было больно, им было уже всё равно. Они были мертвы. А если…Казалось, Изая нашёл выход – он занёс кусок стекла и ударил себя прямо в грудь.
Когда в ванной затихло, к Намие вернулось её хладнокровие. Психопат. Вот и всё. Сначала она занялась своей работой, потом решила, что надо зайти и посмотреть, не уснул ли он. Девушка встала и прошла в его комнату, на подушке виднелись яркие следы крови, ручка двери, которая вела в ванну, также была испачкана ею.
Он бил себя в грудь стеклом, кричал от боли, но смерть, смерть освободит его от этого ужаса.
- Ты правда так думаешь, Изая?- как-то печально улыбнулся Шизуо.
Намие потянула дверь на себя, и та отрыла ей картину, от которой эта обычно равнодушная девушка не пришла в ужас, но явно удивилось. Она такого не ожидала, правда. Но ей, впрочем, было не так уж и важно. По-видимому, он умер уже часа пол назад. Как раз, когда затих этот шум. Его бездыханное тело лежало на холодном кафеле ванны и осколках стекла, вся грудь была разодрана. Один из этих осколков он, по-видимому, сжал слишком сильно: стекло прошло сквозь ладонь.
-Ты думаешь, ты достоин смерти?
Намие шла по серым переулкам Икебукуро. Пять минут назад медсестра сообщила ей, что её начальник выжил. Впал в кому, но выжил. Ей сказали, что она сможет увидеть его, когда захочет. Но ей это совсем неинтересно. Намие так и сказала, глядя в необычайно чёрные глаза врача: «Мне всё равно». Она просто ушла. И больше не придёт.
Никто к нему не придёт.
Никогда.
Он наносил удары, превознемогая боль, трясущимися руками, ручейки крови бежали по пальцам, багровое лезвие вонзалось и вонзалось в грудь, но сознание не желало отключаться, и он с ужасом начинал понимать…Последний осколок выпал из окровавленных пальцев и разбился об землю на тысячу теней.
- Разве мы заслужили это?
Это
- Почему ты смеялся, когда я умирала? Когда моя мать плакала над моей могилой…
Не закончится
- Зачем ты убил нас? Что мы тебе сделали?
Никогда.
- Вы говорили, что любите нас…Тогда мы тоже будем любить вас, Изая-сан. Это ведь любовь, правда?
Слышишь?
- Мне тоже было страшно…
Никогда...
- Скажи, тебе весело?
- Уйдите, уйдите, вас нет,- отчаянно и слишком тихо, сев на холодный кафель, обхватив голову руками.
И даже когда ты умрёшь.
Я буду рядом.
И никто тебе уже не поможет.
-
-
04.05.2011 в 22:55